Звезда ведьмы

— Тут, у камина, есть горячий кофе, — сказал Эррил.

Каст и Сайвин подошли, приманенные теплом очага. Им обоим быстро дали дымящиеся кружки и ввели в суть дела.

Каст посмотрел на Мерика:

— Я должен сообщить в добавление к этому более зловещие вести.

— Конечно, должен, — сказал Арлекин с наигранной веселостью.

Мерик нахмурился:

— Что-то о корабле моей родственницы?

Каст кивнул:

— Мы не нашли ее тела, но мы нашли это, — он извлек большой том в кожаном переплете из-под плаща. — Судовой журнал капитана.

Мерик принял журнал, положив ладонь сверху:

— Благодарю тебя. Я молюсь, чтобы там содержались какие-то ответы.

— Молись усердно, — Каст кивнул Сайвин. — Журнал — это не все, что мы нашли.

Сайвин подняла большой темный предмет, положила его на стол и осторожно сняла сеть из водорослей.

— Яйцо? — спросил господин Эдилл.

— И что в нем особенного? — спросил Верховный Килевой.

Эррил смотрел, не в силах поверить. Он почувствовал, как что-то сдавило его горло, и не мог произнести ни слова. Он видел похожую реакцию у людей по всей комнате.

— Черный камень! — наконец выдохнул он.

— Мы тоже так подумали, — сказал Каст.

— Почему вы принесли это сюда?

— Мы подумали, что лучше всего, если вы увидите это сами, — его голос становился все мрачнее по мере того, как он смотрел на Эррила. — Там свыше сотни этих проклятых штук в трюме затонувшего корабля.

— Сотни?..

— По меньшей мере, — добавила Сайвин тихо.

Елена указала на яйцо:

— Но что это такое? Зачем они?

Мерик прищурил свои льдисто-голубые глаза:

— Что более важно, почему моя родственница принесла их сюда?

— Возможно, ее заставили, — предположил господин Эдилл.

Группа собралась настороженным кругом возле стола.

— Какую бы опасность это ни представляло, — сказал Каст, — я думаю, нам следует быть готовыми. Представьте, какую угрозу несет это единственное яйцо, и затем подумайте о целой кладке под поверхностью моря.

Эррил заметил, что один из них, обыкновенно быстрый на язык, оставался безмолвным. Арлекин Квэйл смотрел на яйцо из черного камня с блеском в глазах, который невозможно было понять — никаких колких комментариев или язвительного остроумия.

Эррил двинулся к Елене, передвигаясь вокруг стола так, словно он хотел рассмотреть яйцо со всех сторон. Оказавшись за спиной пиратского шпиона, Эррил бесшумно достал меч из ножен и приставил его острие к основанию черепа коротышки:

— Что тебе известно об этом?

Арлекин даже не вздрогнул.

— Что ты делаешь, стендаец? — потребовал ответа лорд Тайрус.

— Стой где стоишь, — предупредил его Эррил. — Этот парень побывал в Блэкхолле и вернулся обратно, как и корабль, ведомый родственницей Мерика. Возможно, ему известно что-то об этой опасности.

Арлекин вздохнул и медленно повернулся. Он посмотрел в лицо Эррила. Острие меча теперь касалось ложбинки на его горле.

— Я не знаю ничего об этих черных камнях.

Глаза Эррила сузились:

— Ты лжешь.

— Мы опять вернулись к тому же?

— Эррил… — проговорила Елена предупреждающе.

— Я живу уже больше пяти столетий, — сказал Эррил. — Я могу сказать, когда человек что-то скрывает.

— Я ничего не скрываю, — Арлекин повернулся обратно к столу, не обращая внимания на меч. — И я сказал правду. Я никогда не видел такого яйца прежде, — он пристально посмотрел через стол на Елену. — Но я видел его светлых близнецов.

— Объяснись, — сказал Эррил.

Арлекин подошел ближе к столу и оперся на него руками.

— Как я говорил прежде, когда я был в Блэкхолле, я видел, как свершались презренные действия — некоторые с теми, кто заслуживал этого, другие — с невинными. Это был лабиринт мучений и резни. Крики и стенания не смолкали. Ты привыкал к этому спустя какое-то время, словно к птичьим песням в лесу. Это было просто повсюду.

Арлекин смотрел на яйцо:

— Однажды я вошел в помещение на самом нижнем уровне, на который я только мог попасть. Это был длинный коридор, тянущийся на всю длину горы. С двух сторон шли ниши. В каждой стояла колонна вулканического базальта, на вершине которой покоилось яйцо идеальной формы, такого же размера, как и это. Но те яйца были не черными, словно полночь, а розовыми, словно рассвет. Каждое было вырезано из камня сердца.

— Камня сердца? — прошептала Елена.

Арлекин кивнул:

— Они были прекрасны. Коридор тянулся далеко, каждое яйцо сияло блеском, который пронизывал тебя до костей и заставлял чувствовать себя целостным и чистым. Это был первый раз, когда я плакал в этом тошнотворном месте, но то были слезы не ужаса и боли, а красоты и радости. В некотором роде это было самое жуткое, что я там видел, — такая красота в источнике тьмы.

— Яйца из камня сердца в Блэкхолле, — Эррил опустил свой меч. — Из черного камня — здесь. Не вижу никакого смысла.

Елена нахмурилась.

— Может быть, смысл есть. Когда мы разрушили Врата, черный камень превратился в камень сердца. Может ли быть более явное свидетельство некоей непонятной связи между этими двумя камнями?

Эррил нахмурился сильнее.

— Связаны они или нет, — вставил слово господин Эдилл, — сотня этих нелепых штуковин, утопленных так близко к нашим берегам, — это причина для беспокойства.