Звезда ведьмы

Остальные поднимались из укрытий, бледные и потрясенные. Постепенно они собирались вместе, пробираясь через завалы мусора, — дрожащие и покрытые синяками. Мерик выглядел самым потрясенным из всех.

— Если кто-то из нас переживет это, — пробормотал Эррил, подходя к нему, — мы похороним экипаж с почестями.

— Если там есть тела, — проговорил Толчук. Огр вышел вперед, таща за собой верхнюю часть туловища монстра. Одно крыло все еще висело на его плече. Лысая голова чудовища, заостренные уши и клыкастая морда были хорошо знакомы всем.

— Скальтум, — проговорила Елена.

Джоах побледнел.

— Должно быть, моя иллюзия подвела нас.

Елена покачала головой:

— Она продержалась достаточно долго, чтобы мы могли добраться сюда.

— Или попасть в ловушку, — сказал Арлекин Квэйл. Он смотрел на руины. — Мы не можем сказать точно, что о нашем появлении не узнали.

Подтверждая это, сквозь туман сверху до них донеслись крики.

Эррил шагнул вперед.

— К туннелю! Скорее!

Он повел их прочь.

Пока они быстро уходили, Джастон указал наверх:

— Касса Дар ушла, чтобы разведать туннель впереди, посмотреть, что в его конце.

Эррил заметил маленького крылатого ребенка, скользящего к входу.

Когда Джастон хромающей походкой отошел в сторону, Елена пробормотала:

— Мы уже знаем, что в конце, разве нет?

Эррил увидел то же понимание на лице Мерика, Фердайла и Толчука. Этот туннель нельзя было забыть.

— Мы сделали полный круг, — тихо сказал Мерик. — Все мы снова здесь, на этот раз не хватает только горца.

Эррил кивнул. Из того, первого отряда отсутствовал только Крал, а его боевой жеребец остался в лагере огров. Эррил посмотрел вперед. Давным-давно в конце туннеля их отряд обнаружил хрустальную статую Денала, мальчика-мага, который был одним из трех, кто отдал свою жизнь, чтобы создать Кровавый Дневник. Статуя погибла, ее чайрикская сущность была отдана, чтобы разжечь пламя магии книги. Сейчас Эррил чувствовал ледяную уверенность в том, что в конце туннеля находится новая статуя — не из хрусталя, но из черного камня с ветвящимися прожилками серебра.

Статуя из черного камня… последние Врата Плотины.

— Полный круг, — повторил Эррил, когда они достигли входа в туннель, и их озарил серебристый свет. Рука Елены нашла его руку. Они однажды прошли вместе по этому пути, маленькая девочка и ее рыцарь. Теперь им предстоит снова встретиться с этим вместе, и на этот раз их соединяет нечто большее, чем клятвы и пророчества.

Пальцы Елены сжали его руку. Он почувствовал любовь в этом пожатии.

Крылатая фигура исчезла в сиянии туннеля.

Эррил двинулся следом:

— Пришло время покончить с этим.

* * *

Когда они начали путь по коридору, Могвид сидел в своей темной тюрьме, глядя наружу из Фердайла. Отвлекшись на спуск в яму и падение воздушного корабля, никто не заметил, как странно изменились обстоятельства.

Фердайл шагал рядом с Торн, все их чувства были направлены вовне. Они держали свои тела в подвижном состоянии, готовые в случае необходимости мгновенно изменить форму. И поскольку внимание Фердайла было приковано к туннелю, даже он не заметил изменений.

Могвид мрачно ухмыльнулся. Теперь его не ограничивали стены. Он мог управлять телом, которое они разделяли. Чтобы убедиться в этом, он осторожно переместил ногу Фердайла на рыхлый участок земли. Его брат, как всегда проворный, удержал равновесие и продолжил идти, не насторожившись.

«Я свободен!» — осознал Могвид, едва сдерживая свое ликование.

В этот странный день, когда полная луна и солнце делили одно небо на двоих, стены между братьями рухнули. Солнце и луна вдвоем правили небесами, и оба брата управляли одним телом.

Но только один брат знал об этой перемене. А, как Могвид узнал давным-давно, в секретах крылось самое большое могущество.

Он устроился поудобнее в своей клетке. Он будет ждать сколько нужно и увидит миг, когда последнее предательство сможет дать ему настоящую свободу.

«Я все же буду свободен от тебя, братец».

* * *

Касса Дар лежала в своей постели в замке Дракк — тень прежней себя. Поддержание связи со своим созданием далеко на севере истощило ее тело и дух. Ее кожа обвисла и побледнела, и даже ее дыхание стало хриплым скрежетом. Но что было самым худшим — она ощущала, как ее связь с собственными землями истончается. Источник ее стихийной силы иссякал.

Днем и ночью дети приходили в ее покои, кормили ее, приносили воду и вино. Но не было такого бальзама, который смог бы восстановить нехватку ее духовной энергии. Она истончалась, протянувшись на полмира.