Звезда волхвов

   – ...Пересмотреть итоги приватизации или с «гостями» разобраться? – невесело пошутил Севергин. – Что и говорить, настоящему-то Стеньке было бы интересно погулять по нынешней Руси, а не старух по ночам мутить. Ладно, крестный, займусь я этим призраком.

   – Заявление от съемочной группы читал?

   – Да, ознакомился.

   – Что думаешь? Где девка?

   – Будем искать. Следаки из Москвы еще не отбыли?

   – Здесь пока. Не делают ни хрена, только командировочные пропивают.

   Простившись с крестным, Севергин отправился домой. Чтобы загрузить мысли работой, он по пути завернул в киногруппу и остолбенел. По тропинке навстречу к нему шла Флора. Длинная вышитая льняная рубаха сквозила на солнце, венок из лилий прижимал пышные волосы цвета воронова крыла.

   – Это вы! Как хорошо! – Она ласково оглядела его. – Вот, приехала поговорить с режиссером, а тут радостная новость – Лада нашлась!

   – Не может быть! – пробормотал Севергин.

   Доверчиво улыбаясь, Флора протянула ему свой мобильник с «письмом»: «Я в порядке выручи сестренка».

   – Я звонила в театр, ее труппа на гастролях. Может быть, ее срочно вызвали на замену? С Ладой никогда ничего не знаешь заранее.

   – А что значит «выручи»? Заплати неустойку?

   – Нет, Версинецкий предложил мне доиграть ее роль. Героиня становится чуть более возрастной. Мы с Ладой очень похожи, только я – ночь, а она – день, вернее розовое утро.

   – А вы уверены, что это пишет Лада?

   – А кто же еще? Кстати, сегодня ночь на Ивана Купалу, будет съемка языческих игрищ.

   – Что за игрища?

Папоротник в чаще ночью расцветет,
Огонек дрожащий всех с пути собьет,

   – пропела Флора своим колдовским голосом, от которого у Севергина сладко заныло внутри.

   – А вдруг именно вам повезет найти Перунов цвет! Кто успеет сорвать его, будет богат.

   – Да я и так не беден. Что-то рановато вы Купалу празднуете, до седьмого июня еще десять дней.

   – Языческие праздники всегда в полнолуние. Так ровно в полночь! – крикнула вдогонку Флора.

   Проезжая по селу, Егор остановился на месте обычного сельского схода, у магазина. Рядом на автобусной остановке ожидали транспорта местные жители. На завалинке «колоколили» нарядные старухи в белых праздничных платочках. Севергин вышел из машины, поздоровался и присел рядом, прислушиваясь к разговору. Председательствовала внезапно ставшая знаменитой бабка Пераскея, по паспорту Прасковья Тяпкина:

   – Бают, клад у него в Утесе зарыт, вот он и ходит кругом. А как Царев луг разрыли, так и вовсе ему покоя не стало, кажну ночь ходит и вздыхат, а кровища-то с сабли так и капат, и капат...

   А этой ночь снова во двор вызыват:

   «Схороню, – говорит, – бабка, в твоем погребе наговорный кистень . Огнем будут тебя жечь, лютой пыткой мытарить, никому не открывай место, где спрятано. В этом наговорном кистене – сила могучая и силе той нет конца! За тем кистенем я к тебе опосля нагряну. Ужотко погуляет он по Руси!»

   А уж собой хорош, чисто сокол.

   «Была б ты помоложе, бабка, умыкнул бы я тебя, а так – спи, отдыхай, я на карауле буду». Так и сказал.

   – Словят твоего сокола, бабушка, беспременно словят, – подал голос Севергин.

   – Дак я же не затем рассказываю, чтобы его словили.

   – Значит, по простоте душевной милицию работой грузишь?

   – Я затем говорю, чтобы готовились. Скоро он войско соберет и как встарь пойдет Москву воевать! Вона в городе как шумят, бьются насмерть!

   Бабка говорила правду. Уже с неделю в городе было неспокойно. В ночь на воскресенье сгорел местный рынок. Кавказцы передвигались по городку только в колонне. Почти все магазины были наглухо закрыты, и лишь тогда горожане вполне осознали масштабы бедствия. Вся торговля в городке, вплоть до последней лавчонки или распивочной точки, оказалась в руках у приезжих. Голодные и трезвые жители быстро крепли умом и жаждали действий. Тем временем ушлые китайцы заперлись в бараке и не желали выходить на работу. По ночам вокруг общежития кружил страшный призрак. Китайцы опознали в нем Хан-Чан-Чуна, Бога войны. Озаренный луной Бог войны грозно сверкал очами и грозил китайцам саблей. Теперь рабочие требовали доставить их на родину, увеличив ввиду стремительной инфляции дорожные расходы, а также оплатить всей «пятой колонне» моральный ущерб. В случае невыполнения их условий, «ходи» угрожали засорить барачными нечистотами кристально-чистую, ни в чем не повинную Забыть.

   В жарком мареве плавился и дрожал деревянный резной конек на крыше усадьбы, но в мыслях Севергин все еще был у Забыти. Выпитый до дна внезапной встречей с Флорой, он шагнул под родимые сосны. Белка с сердитым цоканьем отпрыгнула от его протянутой руки. Глухо заворчал Анчар, исподлобья глядя строгими янтарными глазами, и почему-то не прыгнул навстречу, не закрутился вихрем на месте, а остался лежать, положив на лапы тяжелую умную голову.

   – Что с тобой, Егорушка? – В дверях стояла запыхавшаяся Алена.

   Вглядевшись в лицо мужа, она отшатнулась и руками прикрыла живот.

   – Все нормально, – пряча глаза, пробормотал Егор. – Может, у меня рога выросли?

   Он схватил со стола кружку с молоком, жадно хлебнул.