Звезда запада

В Междумирье тоже была ночь. Но если там, позади, стояло ненастье и лишь благодаря Гёндуль и её валькириям часть небес не заполняли облака, то здесь над землёй простёрся тёмно-синий купол неба, усыпанный звёздной пылью. Первым, что бросалось в глаза, были тысячи ярких, как фонари, звёзд. Такие монах видел раньше, только когда шёл через африканские степи на север, к Александрии. Он несказанно поразился тому, что все созвездия ему знакомы и никаких изменений в их расположении не произошло. На западе же ледяным пятнышком блистала Звезда Сил, указывая дорогу туда, где сейчас любовались ночным небосводом конунг Вадхейма Торин и его сотоварищи.

Отец Целестин вдруг подумал, что вовсе это и не другой мир, а тот же, и вот сейчас из-за скалы на отряд снова нападут Вендихо и его духи. Но, обведя взглядом окружающую местность, он понял, что ошибается.

Растущая луна не давала много света, её лучи лишь слегка серебрили верхушки деревьев, но понять, что всё вокруг изменилось, было нетрудно. Исчезла ровная округлая долина, не возвышались крутые холмы, окружавшие Врата Меж Мирами в Мидгарде. Здесь две скалы поднимались из старого, разрушенного ветром и водой уступа, на кромке которого и стояли сейчас люди. Внизу раскинулось безбрежное лесное море, уходившее далеко на запад, туда, где в туманной дали чуть серебрились вершины гор, протянувшихся с севера на юг единой чёрной полосой.

— Интересно, что это? — Видгнир заметил далёкие вспышки, напоминающие зарево пожаров. Свет едва мерцал за лесами, то появляясь, то исчезая.

— Не представляю, — пожал плечами Торин. — Может быть, это те самые Огненные Болота, про которые рассказывал Лофт? Не зря же их так назвали.

— Вниз надо спускаться, — как бы невзначай проронил Гунтер. — Зачем здесь торчать?

Рассудил он совершенно правильно. Край уступа освещался луной, и отряд был тут как на ладони. Если рядом подстерегала засада или сидели наблюдатели, то у них была прекрасная возможность следить за всеми действиями вадхеймцев. Торин подошёл к самому обрыву и взглянул вниз, пытаясь отыскать тропу.

— Слева не так круто, — наконец сказал он и осторожно пошёл туда, где склон полого опускался к лесу. — Видгнир, Гунтер, на всякий случай держите самострелы наготове.

Почва осыпалась под ногами, копыта лошадей раскалывали мелкие камешки. Спуск оказался куда труднее, чем полагал конунг. Вполголоса чертыхаясь и стараясь сдерживать коней, люди скользили вниз, иногда спотыкаясь и падая. Только Синир, чья шерсть под лунным светом приобрела серебряно-голубую окраску, резво скакал с камня на камень, иногда вытягивая шею и принюхиваясь. Отец Целестин проклял всё, пока спускался. Разодранное сзади одеяние путалось в ногах, и кончилось это тем, что монах наступил на его край, упал и остаток пути проделал на собственном заду. Тяжелее всех пришлось Торину — он вёл сразу двух лошадок, свою и Лофта, и молил богов только об одном — лишь бы кони не сломали ног.

Внизу пришлось продираться сквозь участок, заросший похожим на терновник кустарником, чьи ветви сплелись настолько густо, что конунгу пришлось снова взяться за меч, освобождая дорогу. Отлепляя от себя колючки, отец Целестин с огорчением подумал, что если к утру на нём останется хоть клочок одежды, то он прочно уверует в любые чудеса. Хорошо, что в мешке запасная ряса лежит.

У края леса деревья росли негусто, и Торин решил сделать остановку. Передохнуть хотелось всем — позади был долгий путь через владения Вендихо и переход (а скорее, бегство) через границу двух миров. События минувших суток утомили и конунга, и его спутников. Кроме того, вокруг не происходило ничего подозрительного. В лесу ухали совы, где-то далеко пару раз прокричала выпь, шумели под порывами ветра кроны деревьев. До рассвета оставались ещё долгие часы, если, как рассудил отец Целестин, движение светил в этом мире такое же, как и в Мидгарде. Костёр разводить не решились, помня предостережения Локи, и, поев холодной рыбы из старых запасов, устроились на отдых. Первым сторожить вызвался Видгнир.

— Всё равно спать не хочу. Луна зайдёт, разбужу Гунтера, — сказал он конунгу. — И вижу я в темноте хорошо.

— Чуть что — буди, — прокряхтел Торин, усаживаясь возле ствола старой берёзы. Обнажённый меч он положил справа, сразу под рукой. Схватить его можно было моментально. Сигню и Гунтер легли рядом с ним и сразу заснули. Отец Целестин вынул из мешка плащ, ощупал его и пришёл к неутешительному выводу: накидка с прошлого дождя так и не высохла. Спрятавшись за дерево, монах стащил с себя изодранную рясу. Расстроено цокая языком, осмотрел повреждения и понял, что работы у Сигню-Марии прибавится. Одежда приобрела настолько непотребный вид, что носить её дальше было бы просто неприлично. Найдя в мешке запасную, крашенную луковым отваром в коричневый цвет рясу с большим капюшоном, отец Целестин оделся, поправил крест на груди и, выбрав местечко недалеко от деревца, к которому привязали лошадей, разлёгся на травке, засунув мешок под голову. В лесу хрустнула ветка.