Звезда запада

Как ни велико было желание убраться с опасного места поскорее, пришлось дождаться вечера и переночевать на том же утёсе. Хорошо, что в момент бегства от Тьмы не пропал увязанный на лошадей хворост и удалось сделать горячую еду — этим занялись Торин, Гунтер и Сигню. Германец решился пройти на пол-лиги вперёд по тропе, чтобы поискать не изгаженный Мраком снег или лёд для котелка, ибо взятая с собой ещё из долины Глер вода подходила к концу. Отец Целестин, не утерпев, потащился вместе с ним, желая осмотреть окружающее. Монах видел, что Тьма как-то странно испортила окружающие камни и лёд, и хотел посмотреть на её следы сам.

Предположения отца Целестина подтвердились, едва он спустился на дорогу. Под ногами лежали оплавленные, будто застывшие после кипения в тигле, камни. Древние булыжники, которыми мостилась дорога через горы, стали гладкими и скользкими и словно уменьшились в размерах. Лёд стал серым и ноздреватым, пронизанным бесчисленными кавернами, а совсем недалеко обнаружилось и вовсе нечто жуткое.

— Гунтер, ты только посмотри! — дрогнувшим голосом позвал отец Целестин беспечного германца. Тот безразлично осмотрел то, на что указывал монах, и только усмехнулся криво.

— Ничего себе… Это как же их так разъело?

На камнях лежало несколько скелетов снежных великанов, почти полностью разрушившихся. Остатки могучих костей покрывал невесомый серый налёт — дунешь, и исчезает едва заметным облачком. Так значит, Тьма действительно пожирала всё, встречающееся на пути в самом прямом смысле этого слова! Недаром на боках Синира остались следы от ухватившего кота чёрного щупальца — отметины, как от ожога. Отец Целестин побледнел, представив себя на месте погибших хримтурсов, и чуть слышно зашептал благодарственную молитву за чудесное спасение. Да, не будь Ока Амона-Ра, то всех пятерых сейчас не было бы на свете и ветерок сдувал бы с костей серую пыль. Если, конечно, и кости остались бы, не растворившись, как и всё прочее, в мёртвом тумане Нидавеллира…

«А кроме богов Сокрытых Гор ещё надо и Нидхёгга благодарить, — возник в голове монаха мерзкий голосок здравого смысла, отчего-то напоминавший гнусавую речь Гунтера. — Не явись Чёрный Дракон вовремя, что бы делать пришлось, а? Одним Оком отбиваться? Нет, брат Целестин, врёшь, не получилось бы у тебя одного Тьму рассеять да отогнать прочь…»

Монах сплюнул, сердясь на себя самого за вздорную мысль, и потопал вслед за ушедшим вперёд Гунтером, продолжая пристально разглядывать обожжённые Мраком камни и пытаясь забыть о Нидхёгге. Однако мысли о том, что Владыка Имирбьёрга действительно оказал неоценимую помощь погибающему отряду, сидели занозой в мозгу, не желая исчезать так же быстро, как и временно отступившее Ничто.

Бесконечно длинный день подходил к концу. Единое для всех Трёх Миров солнце неохотно уползало за горизонт, словно боясь оставить Междумирье наедине с чернотой ночи — в Мире Третьем и так нынче хватало Мрака. На стенах Красного Замка Имирбьёрга гасли последние отсветы вечного светила, и на смену им приходили врывавшиеся в восточные окна тревожные блики. Огненные Болота в последние дни извергали фонтаны пламени беспрерывно, и их желтоватый отблеск беспокоил Чёрного Дракона не меньше, чем сплошная чернота на юге.

Нидхёгг вновь покинул уставшее за сегодняшний день тело, оставив свою оболочку отдыхать возле Чаши Сил, и вознёсся в ночное небо. Дух не нуждался в отдыхе…