Звезда запада

— Тот, кого кличут во всех мирах Потерявшим Имя или же богом-великаном, в этих землях крепость свою держал. — Один посуровел лицом, ему было явно неприятно про это говорить. — Ещё во времена первого изменения мира Созидатели, видя гнусности и непотребства, им чинимые, вместе с ратями людей и иных народов изничтожили и крепость, и всех, кто, как думалось, был в ней, а Потерявший Имя сгинул навеки. Земли сии ушли под воду, но когда вновь были исторгнуты из глубин, оказалось, что часть духов и живых тварей из сонмища Потерявшего Имя всё это время обитали в подземельях крепости и, вернувшись в верхний мир, принялись за старое. Хорошо, хоть земля эта теперь островом стала и с краями другими не соприкасается, а то такое бы началось! Мы — духи, Асы — как могли боролись с наследством Духа Тьмы и преуспели в том: ныне многие из его порождений либо изничтожены, либо же изгнаны из Мидгарда. Но есть в подземельях сего острова и такие монстры, против которых бессильны боги — вы называете этих существ ётунами, огненными великанами. Ещё им имя было «сигелвар», что на одном из забытых ныне языков означает «сажа солнца». Спаслось их тогда немного, да и днём они не выбираются на поверхность, а когда всё же появляются — далеко от нор своих не отходят. Вот те подземелья Ётунхеймом и называют. Не пойму, конунг, зачем тебе понадобилось ломиться в обиталище ётунов — там смертным делать нечего… Ох, своенравны вы, люди!

— А отчего Асы против великанов ничего поделать не могут? — Торин старался обойти неприятную тему. Попрёки самого Одина кого хочешь приведут в смущение. Один же задумчиво пригладил правой рукой волосы, но всё же дал ответ:

— Ётуны — они ведь тоже духи, да и не слабейшие отнюдь. Некогда они первыми среди слуг Потерявшего Имя числились, повелителю своему не за страх службу неся. Мы, Асы и Ваны, да родичи наши — вот Гёндуль возьми хотя б — тварям огненным в мир широкий выйти не даём, зло чинить не дозволяя. И то ладно.

— Ничего, — встрял Локи, — как миры разделятся навеки, так и ётунам крышка вместе с вами всеми. Они тоже силу с обликом телесным потеряют, как и ты, Один. Только у тебя-то путь назад есть. Хватит тут рассусоливать, решайся: остаешься или…

Речи его прервал звук сочной затрещины и немедленно последовавшие стоны Гунтера. Германец, похоже, слегка переборщил — Гёндуль, рассердившись, едва не снесла ему полчерепа ударом могучей ручищи. Гунтер на четвереньках отползал от поднявшейся на ноги валькирии, пронзавшей его свирепым взглядом.

— Мал ещё, чтоб такие вещи мне говорить, щенок! — пророкотала своим гулким басом дева. — Ща как…

И она занесла ногу, чтобы дать Гунтеру пинка. Прочие начали было опасаться за его жизнь, но Гунтер каким-то лягушачьим прыжком отскочил за спину Одину, и намечавшийся удар пропал втуне. Гёндуль, потеряв равновесие, грузно плюхнулась на камень, ворча сквозь зубы что-то непозволительное представительнице прекрасного пола. Локи ехидно ухмыльнулся, косясь на выглядывавшего из-за плеча Одина Гунтера, на чьём лице явно было написано удивление и обида. И что она взъелась, а?! Ведь ничего такого и не сказал… Сама же первая начала!

Гёндуль, поправив съехавший на ухо шлем, смачно харкнула в огонь, всем своим видом воплощая оскорблённую непорочность.

— Ладно, полечу я, что ли, и так засиделась, а дел невпроворот ещё.

— Никуда ты не полетишь! — заявил Один. — Вот сейчас с конунгом договорю, и уйти мне надо будет. А ты ночь с ними проведёшь, от опасности охранишь, если что. Сама знаешь, места тут какие…

И действительно, отец Целестин только сейчас заметил, что прошёл уже не один час и дело к вечеру близится. Похоже, в Скага-фьорд до темноты вернуться никак не выйдет.

— Как уйдёшь? — набросился на бога монах. — А мы? Сам же говорил, что ётуны эти вокруг ходят!

— Вот потому Гёндуль с вами оставляю. Ничего, она и за себя постоять сможет, и вас от опасности какой огородит. Только сами на рожон не лезьте. Ход в Ётунхейм отсюда далеко, хорошо, хоть до тех мест вы не добрались. Великаны стараются на открытых местах даже ночью не появляться.

Гёндуль попыталась что-то возразить, но Один, прикрикнув на неё, положил конец всем рассуждениям. Валькирия, смерив грозным взглядом притихшего Гунтера, уселась поудобнее, привалившись спиной к гигантскому валуну, и стала обозревать хищным взором остальных, очевидно выбирая новую жертву. Гудмунд шёпотом спросил германца, что же он такое сказал дивной воительнице. Услышав ответ, побледнел и зажмурился от ужаса. Гунтер только хихикнул.

— Вот что я вам ещё сказать хочу, — продолжил Один, сердито глядя то на Гёндуль, то на Гунтера, — Трудхейм, как сами вы понять могли, раздобыть сложно, если не невозможно. Отправлю я кое-кого в Междумирье, чтоб дело прояснить, вы же пока на запад идите. Там ещё раз встретимся, и тогда всё, что узнаю, вам открою. Пока же лишних вопросов не задавайте.

— Куда плыть-то, может, знаешь? — осведомился Торин.