Звезда заводской многотиражки 1

— Сколько дал? — спросил упитанный. Потом засмеялся беззлобно, встал и протянул мне руку. — Да ладно, ладно, я пошутил же! Не наше дело! Егор.

— Иван, очень приятно, — я пожал ему руку.

— Кирилл Григорьевич тоже говорил, что ненадолго, а живет с нами уже второй год, — сказал очкарик. — Нет-нет, вы не подумайте, что…

— Ну что ж поделаешь, так уж все повернулось, — «полосатая пижама» развел руками. — Вы, юноша, не переживайте, Шурик на самом деле отличный парень…

— Нет, ну вы подумайте только… — Шурик шумно вздохнул. — А я ведь нашей Аннушке в начале месяца коробку «Птичьего молока» принес… И она мне обещала, что никого подселять не будет. Вот прямо так и сказала: «Не волнуйся, Шурик, не буду я покушаться на территорию вашего трио!» Эх!

— Шурик, ну перестань ты стенать, ей-богу! — Егор сдвинул газетную треуголку на бок. — Подумай о хорошем. Например о том, что у кого-то в нашей комнате сегодня новоселье. А это же все-таки праздник! Давайте лучше шмотье свое с кровати уберем, а то человеку спать будет негде.

Шурик все еще бурчал что-то недовольное себе под нос, но как-то беззлобно, как будто собака побрехивающая для проформы на того парня, кого хозяева уже назвали своим. Мои соседи бодренько распихали вещи по полкам шкафа.

— А вещей-то у тебя много? — спросил Егор, доставая из-под кровати завалившийся носок.

— Только эта сумка, — сказал я.

— Значит одной полки тебе хватит, — он принялся перекладывать вещи с одной полки на другую. — А что, Иван, праздновать-то будем?

— Что праздновать? — спросил я, заправляя одеяло в пододеяльник.

— Так новоселье же! — всплеснул руками Егор. — Это девушки на новом месте женихов во сне смотрят, а настоящие мужики новое место обмывают, чтобы слаще спалось!

— Хорошо звучит, я бы проставился, — сказал я, но потом развел руками. — Но увы. Полковник Кудасов нищ, господа!

Мои соседи заулыбались. Явно знали, откуда именно эта цитата. В отличие от большинства моих коллег в прошлой жизни. Цитату из «Короны Российской Империи» в редакции не узнавал никто. Кажется, все считали, что Кудасов — это какой-то мой родственник, которого я время от времени упоминаю.

— Ну, это мы понимаем, сами были молодыми специалистами за восемьдесят рублей, — Егор похлопал себя по животу. — Сейчас сообразим что-нибудь.

— Так магазины уже закрыты, — сказал я.

— Ээээ, дядя Егор знает места! — упитанный шагнул к двери.

— Егор, сегодня же только понедельник, — с укоризной в голосе сказал Кирилл Григорьевич.

— Так мы же чисто символически! По маленькой! — Егор сдвинул пальцы, показывая гипотетическую будущую дозу алкоголя. — Ай, ладно! Давайте хоть чайку сообразим, у меня еще халва где-то оставалась. И сушки.

— Подождите! — вдруг вспомнил я. — У меня же есть! Совсем чуть-чуть, с дороги осталось. Но для соблюдения формальностей и символического празднования новоселья сгодится!

Я откопал в сумке фляжку и побулькал.

Уже через пятнадцать минут я знал, что Шурик работает инженером-технологом, буквально пару месяцев как перестал быть считаться молодым специалистом. Его сюда распределили из горьковского политеха, а он решил, что уезжать никуда не хочет, и Новокиневск ему нравится даже больше. А Егор и Кирилл Григорьевич трудились в отделе снабжения. Егор был старше Шурика на пару лет, окончил эконом в местном университете. А Кирилл Григорьевич и правда оказался бывшим военным. Уволился в чине подполковника, устроился на шинный завод и занялся тем же самым, что и в армии делал. Объяснять подробнее он не стал, а я не полез с расспросами.

Неплохие соседи мне достались. Что-то мне подсказывает, что Анна Аркадьевна не случайно выбрала именно эту комнату. Понятно, что пьют здесь умеренно, не особенно делая из бухла культ. По глоточку вермута из моей фляжки всем хватило, дальше мы пробавлялись чайком, приготовленным по методу Веника в морге — кипятильник в литровой банке.

На меня, разумеется, тоже насели с вопросами. Я рассказал, что буду работать в газете и что завтра утром медосмотр надо пройти. Ужасно хотелось рассказать историю про морг, но я что-то сомневался. Начнут болтать, поползут слухи, и вот я уже не просто какой-то там Иван Мельников, которых в СССР может быть не меньше, чем в Испании Педро, а вполне конкретный Иван Мельников. Чье тело, которое должно было лежать мертвым в холодильнике морга одной из городских больниц, а вместо этого устроилось работать на шинный завод.

Хотя соцсетей здесь нет, так что моментально эта история достоянием общественности не станет. Вряд ли у сплетни в общаге такой же охват, как у какого-нибудь поста в твиттере…

— Так получается, кошелек у тебя украли? — спросил Кирилл Григорьевич, когда я закончил отредактированный немного рассказ своего пробуждения в морге.

— Не помню, я же мертвый был, — засмеялся я.

— Может тебе завтра аванс попросить на заводе? — сказал Шурик. — Его уже выдали, конечно, но в виде исключения… Ты же только устроился.

— А если не дадут, то что ему, с голодухи пухнуть что ли? — Егор задумчиво поскреб затылок, газетная треуголка, про которую он, видимо, забыл, упала на пол. — О, есть идея!