Звезда заводской многотиражки 1

Хмырь справа, в кожаной кепочке и золотым зубом, отзывался на кличку Вадик. Хмырь слева… Да не, все-таки не хмырь, нормальный парень. Ровесник Мишки примерно, а ему сейчас двадцать три. Одет нормально, джинсы явно настоящие, а не «Рила» пресловутая, как у меня. Лицо такое одухотворенное, словно он сразу родился с читательским абонементом в «Ленинке».

— Гена, — представился он и протянул руку.

Интересное дело — знать будущее. Этого Гену я в глаза никогда не видел. Зато очень много слышал. Через год, в восемьдесят первом, Мишка влюбится до одури. И пожелает создать ячейку общества с очаровательной девушкой. Которая сначала согласится, а перед самой свадьбой скажет: «Прости, Мишенька, но я полюбила твоего лучшего друга Гену, и замуж за тебя не пойду». Драма будет, до небес и обратно. Отношения Миши с женщинами были настолько больной темой, что я все время нашей дружбы старался даже не дышать в сторону тех девушек, на которых обращал внимание мой лучший друг. Хотя, что скрывать, женщин я всегда любил и люблю. Но дружба всегда была дороже.

Так вот, значит, ты какой, Гена-крокодил…

— Эй, ты нормальный вообще? Чего уставился? — хмырь системы «Вадик» ткнул меня в плечо. — Ты пиво-то заказывать будешь?

Возвращался домой я в смешанных чувствах. Пиво было невкусным и разбавленным, к тому же, наливали тут только светлое, без всякого выбора. И чтобы получить свою кружку, приходилось толкаться в очереди к окошечку раздачи.

В разговор я не лез, в основном смотрел. Собственно, весь этот пятничный вечер спасал только Мишка. Тем, что он был молодой, живой и его можно было в любой момент потрогать. Чего я, конечно же, не делал.

Я уже почти подошел к лестнице, когда из своего загончика высунулся Лев Ильич.

— Ты же Мельников, новенький? — спросил он.

— Ну да, вроде того… — покивал я.

— Звонили тебе, вот я тут записал… — вахтер подслеповато прищурился на обрывок бумажки. — Какой-то Веник… Что куда-то тебе завтра утром надо явиться…

— Ох ты черт, — я хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл. Спасибо, Лев Ильич.

«Приезжай завтра в десять ко мне. Нас ждут к одиннадцати. Веник».

Глава семнадцатая У вас есть тараканы?

— Так, вот какое дело… — Веник остановился под козырьком подъезда и потопал, сбивая с ботинок снег. — Феликс мировой мужик, но при первой встрече может немного… эээ… показаться… того.

— Как будто у них кто первый халат надел, тот и доктор? — хохотнул я. — Ладно, заметано. Ничему не удивляюсь и веду себя прилежно.

— Нда, тут вообще неизвестно еще, кто из вас окажется более придурком, — ухмыльнулся Веник и взялся за массивную ручку двери.

Феликс Борисович обитал в доме, выходящем прямо на площадь Советов. Сталинская многоэтажка с башней, аркой и ухоженным внутренним двориком. По случаю выходного местные обитатели занимались заливанием льда в хоккейной коробке — несколько мужиков орудовали лопатами, выравнивая площадку, другие двое тянули шланг от ближайшего подъезда. И толпа разновозрастных детишек радостно носилась вокруг, пытаясь предложить свою помощь.

В подъезде пахло яблочным пирогом и жареной картошкой. Широкая лестница была чистенькой, на подоконниках стояли цветы в кадках.

— Бегу-бегу! — раздался из-за двери высокий мужской голос. — Ох, где же это… Сейчас-сейчас!

Защелкали замки, потом дверь резко распахнулась. На пороге стоял высокий и тощий мужик. Чуть за сорок, седины в темных волосах пока незаметно, круглые очки на кончике длинного носа, борода задорным таким клинышком. Подождите… Так я же его знаю! Видел, правда, всего один раз, но все равно на всю жизнь запомнил. Мне надо было получить справку от психиатра для медкомиссии на права. Первый раз, так что я изрядно робел, когда впервые ступил на порог психдиспансера. Я не очень хорошо себе представлял, что будет на приеме, в голове толкались локтями всяческие предрассудки на тему: «здоровых среди нас нет, есть недообследованные». Я даже мнительно себе представлял, что вот начнет меня врач въедливо расспрашивать, а я ляпну какую-нибудь глупость. И вот уже санитары, смирительная рубашка, галоперидол и грустная жизнь пристегнутым к кровати. В общем, когда подошла моя очередь, я уже так себя накрутил, что готов был с порога во всем сознаться.

Вот только доктор на меня не обратил ровным счетом никакого внимания. Потому что он вещал. Нет, даже не так. Он ВЕЩАЛ! Обращаясь, правда, только к одному зрителю — своей медсестре.

— …изумительная отрава, Галочка! — чтобы речь его звучала пафоснее, он активно жестикулировал. — Просто изумительная! Вы не представляете, как я устал бороться с этими рыжими паршивцами! Они же у меня просто по голове ходили! До тех пор, пока Сергей Петрович не поделился со мной своим чудо-порошком! Галочка, вы не представляете, какое это счастье! Молодой человек, у вас есть тараканы?

— Эээ… Нет, — ответил я, переминаясь с ноги на ногу.

— Плохо! — опечалился доктор. — То есть, хорошо, что тараканов у вас нет, и плохо, что я не могу с вами поделиться своим счастьем. Вы за справкой? Давайте, я подпишу!