Звезда заводской многотиражки 2 (СИ)

— Да нет, что вы, нормальная просьба, — с вечными своими виноватыми нотками сказал Константин Семенович. — Подождите пару минут, я схожу в свой кабинет и принесу вам зеркало.

Шаги удалились. Вдалеке скрипнула другая дверь.

Прошла минута.

Снова шаги, главврач возвращался.

Я затаил дыхание. Вот он неспешно подходит к палате моей бабушки. Берется за ручку двери. Она скрипит.

— Получилось найти только маленькое, — сказал главврач. Ура, дверь не захлопнул, значит мне будет все слышно. — Я иногда остаюсь здесь ночевать, и когда надо бриться... Вот так нормально? Видите свое отражение?

Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один...

Ну? Момент истины?

Глава восемнадцатая. Ну, с наступающим, что ли?

Сначала раздалось короткое «Ах!» Потом кровать жутко заскрипела, словно моя бабушка превратилась в своей палате в Халка и сразу же взялась крушить.

Что-то упало и со звоном разбилось. Зеркало, очевидно.

— Сестра! Сестра! — раздался голос главврача. — Кто-нибудь, позовите Машу сюда!

— Нет-нет, все нормально доктор, — раздался изменившийся хриплый голос моей бабушки. — Просто я так ужасно выгляжу... А это кто? Сына... Внучек... Ох, что же с головой-то моей, как в тумане все...

— Я же говорил! Я же говорил, что она меня узнает!

— Мальчик, отойдите от кровати, она еще не вполне нормально...

— Константин Семенович, мы хотим ее отсюда забрать.

— Это не так просто, надо оформить документы, сделать анализы...

— Так оформляйте! Понимаете же, что она попала сюда по ошибке? Вся ее родня в Новокиневске, если она и будет лежать в психушке, то только там...

— Вы помните, как вас зовут?

— Эээ... Ммм... Натальня Ивановна я. Колокольникова.

— Баба Наташа, это я уговорил дядю Егора к тебе приехать!

— Что последнее вы помните?

— Я, кажется, упала. И ударилась головой... Что происходит? Я где? Егор, ты же заберешь меня отсюда? Ужасное место, здесь не лечат, а калечат!

— Мама, какой разговор, конечно, заберем!

— Подождите, мне сначала нужно ее осмотреть. Может быть, ее нельзя сейчас перевозить, травмы головы — коварная штука!

— Это ваши лекарства коварная штука!

— Мальчик, не вмешивайся, когда взрослые разговаривают!

— Если бы я всегда слушался, вы бы тут мою бабушку уморили!

— Тише, пожалуйста. Давайте все успокоимся и не будем утомлять Наталью Ивановну. Сейчас придет сестра и вас отвяжет. И даст таблеточку, чтобы вы не волновались...

— Вот уж нет, никаких таблеток я больше пить не буду!

— Хорошо, никаких таблеточек. Хотите поесть? С завтрака, кажется, остались пирожки с повидлом.

— Бабушка, пусть они идут уже в кабинет, а я с тобой останусь и проверю, чтобы тебе не подсунули чего. Каждый пирожок попробую. И если со мной что-то случится...

— Мальчик...

Дверь туалета неожиданно распахнулась и стукнула меня в плечо.

— Ох, Иван! — с театральным раскаянием всплеснул руками Феликс. — А я вас везде ищу! Михаил сказал, что фотографии будут готовы после Нового года,так что мы с вами пока можем... Ох, простите еще раз!

Он протиснулся мимо меня с скрылся в кабинке туалета. Грохнула плохо подогнанная фанерная дверь.

— Тогда сейчас мы с вами забираем Михаила и возвращаемся в Новокиневск, — голос Феликса звучал гулко. Заглушая журчание. — И раз у вас все равно отгул, мы можем пока проработать детали нового материала. Надеюсь, фотографии не подкачают, и тогда публикация выйдет уже в январе! В журнале «Здоровье». А это, между прочим, оплачивается гораздо лучше, чем публикация в газете. Вам, как молодому специалисту, это должно быть важно!

— О, да, это точно! — согласился я, чувствуя, что колени у меня все еще ватные. Голоса в палате замолкли. Должно быть, Константин Семенович и дядя Егор уже вышли. И дверь за собой прикрыли плотно.

Из кабинки раздался шум мгновенного водопада, лязгнул шпингалет, и Феликс вышел, поправляя пиджак. Элегантный, собранный и с горящими энтузиазмом глазами.

Всю дорогу обратно Мишка молча сидел на заднем сидении и иногда вздыхал. Я честно пытался проникнуться его проблемами, но получалось пока плохо. Он реально вел себя как дурак. И накручивал себя тоже зря. Но это было в его духе, я привык еще по другим временам.

Ужасно хотелось ему как-то помочь, на самом деле. Поговорить с Анютой, вызвать ее на откровенный разговор, узнать, что там к чему. И... не знаю даже... помирить? Устроить новогоднее чудо, чтобы как в кино?

Я тряхнул головой и усмехнулся. Ну да, я сейчас чувствовал себя в каком-то смысле настоящим чудотворцем. Получилось же! Получилось! Не знаю, к чему это все приведет, и долго ли потом проживет моя бабушка. Она ведь действительно любила закладывать за воротник. И делала это с завидной регулярностью и размахом. И никакой гарантии, что оторва-Лизка в ее голове эту практику намерена прекращать. Они в чем-то отличались, конечно, но в ее рассказе тоже прозвучало это вот «надо было нервы успокоить»... А женский алкоголизм он такой. Так что не исключено, что на радостях Лизка откушает какого-нибудь плодово-ягодного шмурдяка на Новый год и замерзнет в сугробе. Вдруг это судьба? И никак иначе?