Звезда заводской многотиражки 3

Допустим, я был вхож в его дом. Навещал, гостил и все такое. И была у меня подруга-возлюбленная Аня. Которая просто в нужный момент роняла нужные слова.

И заветре…

А потом мы с ней приехали в Новокиневск. И меня убили в первый же день. Нужные люди внезапно оказались в нужное время в нужном месте. Идти в которое я совершенно не собирался, потому что у меня были другие планы совсем.

Кто-то должен был сказать, где меня искать.

Значит я к этому моменту или сделал то, что был должен. Или свернул в опасном направлении.

И потом Игорь еще.

«Отцепись от Прохора…»

Осколки памяти всплывали, вспыхивали искрами, крутились перед глазами. Я разжал пальцы, и тетрадка упала на пол.

Ну давай уже, вот же он, вывод.

Который напрашивается сам собой, ясно же, как белый день!

Я несколько раз крепко зажмурился. Сел на кровать.

Но ведь в настоящей истории и меня здесь не было. Иван Мельников выпал с балкона и разбился в ноябре тысяча девятьсот восьмидесятого. И не написал никакой донос на Прохора.

Значит, у Игоря под рукой оказался другой инструмент, который это сделал.

Даша?

Пальцы зашевелились, как будто в поисках смартфона. Как будто в тумане блуждаю. Сижу в ледяных чертогах разума и пытаюсь из осколков собрать слово.

Хоть какое-нибудь.

Впрочем…

Ну и что, что я не знаю, куда делись все эти люди? Если мне не попалось информации о них в будущем, это вовсе не значит, что они все трагически погибли, умерли при невыясненных обстоятельствах или пропали без вести. Может просто…

Тут я на себя разозлился. Что именно «просто», а, Жан Михалыч?

Или во мне заговорили кровно-родственные связи с Игорем, и я пытаюсь про себя его выгородить? Твою мать, да я же знаю про его жизнь все!

Так почему же я до сих пор продолжаю надеяться, что его еще можно как-то изменить? Что это он не с самого начала был отморозком, это его злой дядя Прохор испортил!

Я шепотом выругался матом.

Полегчало.

И даже вроде как забрезжило в голове какое-то подобие плана дальнейших действий.

Я потер кулаками глаза, взял чайник, набрал в него воды и поставил на плиту.

Надо перестать крутить эту карусельку в голове, попить чайку с печеньем и лечь спать. За ночь мысли утрясутся, встанут на свои места, вот тогда и выводы буду делать.

Проснулся я до будильника и успел выключить его до того, как он заголосил на весь квартал. Сварил себе кофе, намазал бутер маслом, предусмотрительно оставленным с вечера в тепле. Открыл книжку Конан Дойля.

Без пятнадцати восемь натянул пальто и вышел из дома. До работы мне тут два шага, без всякой толкучки. Хорошо все-таки, когда не приходится ездить. Если бы не воздух этот кошмарный, то идеальный был бы район…

Я распахнул дверь в редакцию и замер на пороге.

На месте Антонины Иосифовны сидел незнакомый мужик. В сером костюме, шея затянута галстуком так, что кажется, он собирался на нем повеситься, темные волосы гладко зачесаны на пробор. И выражение лица такое, будто у него под носом что-то протухло.

— Ну что вы встали на пороге? — сказал он, подняв на меня глаза от стола редакторши. — Вы же на работу пришли? Входите, давайте знакомиться.

Глава двадцать шестая. Больше никакого рок-н-ролла…

«Нда… Не повезло нам…» — думал я, слушая монотонный монолог нового главного редактора. Он сказал, что зовут его Сергей Семенович Торопыгов, что раньше он возглавлял дальневосточное отделение газеты «Красный флот». Что сюда его перевели по состоянию здоровья. Что он очень недоволен тем, как у нас поставлены дела. Плохо поставлены. Развели бардак. Предыдущий редактор относился к своим обязанностям наплевательски. Но теперь он, Сергей Семенович Торопыгов, это непременно исправит.

Тут открылась дверь, и в редакцию влетел запыхавшийся Семен.

— Ребята, там такое произошло! Просто атас! — с круглыми глазами воскликнул он. — Ой. А вы кто?

Сергей Семенович смотрел на Семена немигающим змеиным взглядом. Тот заметался, будто этот самый взгляд его приколок к косяку, как булавка бабочку. Он посмотрел сначала на Эдика, потом на меня, потом на Дашу.

Потом взгляд его вернулся к Сергею Семеновичу, который стоял перед монтажным стендом, где, как ему казалось, его лучше всем видно.

— Я спортивный обозреватель, Семен Колпаков, — пролепетал Семен.

— Ах вы вы кто… — Сергей Семенович посмотрел в свой журнал. — Вы числитесь в газете внештатным корреспондентом. Согласно новому графику, вы обязаны появиться в редакции во вторник с девяти до десяти ноль-ноль. Сдать материалы объемом сто пятьдесят строк. А в остальное время должны находиться на рабочем месте, согласно штатному расписанию. Вам все понятно?

— Ээээ… ааа… — Семен опять заметался, в глазах его не просто читался, а прямо таки светился ядовитым неоновым светом вопрос, который он не решался задать вслух. «Что за херня происходит?!» и мольба «Можно вернуть как было, пожалуйста…»

— У вас есть какие-то вопросы, Семен? — холодно спросил новый главный редактор.

— Нет, — буркнул Сеня и спешно ретировался.