Звезда жизни

Хаммонд невесело усмехнулся. Это Джон Виллинг строчит одно послание за другим, сидя за пультом связи на мысе Канаверал. Наверное, он сейчас рыдает кровавыми слезами, но тем не менее изо всех сил пытается представить дело так, будто всё идёт нормально. А что ему остаётся?

Хаммонд взглянул на пульт управления, приборы которого добросовестно продолжали выдавать никому не нужную информацию об удалении от Земли, о плотности космической пыли, интенсивности радиации, температуре освещённой и теневой стороны корпуса и другой подобной чепухе. Затем он обернулся назад и увидел покрытый тёмными пятнами серый череп Луны, обрамлённый терновым венцом звёзд. Серп сместился в иллюминаторе немного вправо.

Визуально трудно судить, стал ли он за прошедший час меньше, чем прежде, но Хаммонд не тешил себя иллюзиями. Луна осталась далеко позади и через несколько дней превратится в бледное пятно, хотя он этого уже не увидит. Он будет мёртв, мёртв на все сто процентов, и с этим ничего нельзя поделать.

Взглянув в соседний иллюминатор, Хаммонд увидел бело-голубой шар Земли. Ни один человек ещё не удалялся так далеко от родной планеты, но гордиться этим почему-то не хотелось. Ведь как ни крути, а ему придётся установить ещё один рекорд, достойный книги Гиннеса, — умереть на расстоянии многих миллионов миль от дома.

Когда-то Хаммонд мечтал о славе, о том, что его имя будет у всех на устах… Теперь он с охотой отдал бы все это за то, чтобы хоть раз услышать шорох ночного дождя, многоголосый шум городских улиц, рокот морских волн, пение птиц… Он и не подозревал, что имел так много, пока не настал час все это разом потерять.

Хаммонд с силой сжал кулаки, стараясь унять дрожь в пальцах перед тем, как отправить своё, быть может, последнее послание. Ответ пришёл быстро.

«Мыс Канаверал к „Искателю-19“. Сообщение получено. Не теряйте надежды. Астрономы считают, что гравитационные поля небесных тел могут изменить траекторию корабля и привести его назад к Земле. Конец послания».

Хаммонд горько усмехнулся и вновь положил руку на ключ телетайпа.

«„Искатель-19“ к мысу Канаверал. Не стоит подбадривать меня, Виллинг. Я достаточно знаю астрономию. Мои расчёты показывают, что никакие гравитационные поля не могут привести мой корабль к Земле. Конец послания».

Это было, строго говоря, не совсем точно. Космолёт со временем вернётся к Солнцу по гигантскому эллипсу, подобно многим внутрисистемным кометам. Но произойдёт это не раньше, чем через столетие, то есть для него, Хаммонда, — никогда. Запасы воздуха, воды и пищи были рассчитаны на шестидневный полет.

И даже эти шесть дней почти истекли…

«Мыс Канаверал к „Искателю-19“. Ваш сигнал слабеет. По-видимому, садятся аккумуляторы передатчика. Вы можете ещё несколько часов поддерживать связь с Землёй. Что вы хотели бы нам передать? Конец послания».

«Да, — подумал Хаммонд, — мне есть что сказать напоследок. Я хотел бы попросить, чтобы когда-нибудь меня вытащили из этого стального склепа и перенесли на Землю».

«Искатель» со временем вернётся к Солнцу, и тогда люди смогут выслать ему навстречу космолёт и устроить достойные похороны неудачливому астронавту. Но это будет нескоро, очень нескоро. Сейчас же земляне столь же беспомощны, как и он сам.

Хаммонд почувствовал, как его начинает захлёстывать паника. Этого только не хватало! Совершенно ни к чему, чтобы на станции управления полётами услышали его предсмертные вопли. Он сам напросился на эту работу, отлично зная, насколько она рискованна. Надо встретить конец так, как положено мужчине.

Но Хаммонд не полностью доверял самому себе. Сейчас у него ещё хватает сил, однако как он будет вести себя в минуты агонии от удушья? Конечно, он далеко не герой, но и выглядеть трусом в глазах землян ему тоже не хотелось.

С внезапной решимостью Хаммонд стал отстукивать своё последнее послание:

«„Искатель-19“ к мысу Канаверал. Запас энергии в аккумуляторах почти исчерпан. Виллинг, не допустите, чтобы моя неудача остановила человечество на его дороге в космос. Счастья и везения тем парням, кто полетит вслед за мной к другим планетам! Конец послания».