Звезда жизни

Сверху из скрытых укреплений вокруг Шаранны било оружие врамэнов, дикие, ревущие полосы и сгустки силы, прыгающие ракеты, которые взрывались адскими цветами пламени. Но нависший над горами меч не обращал на них внимания. Должно быть, его порождало какое-то летающее устройство, но оно было вне досягаемости оружия врамэнов, защищенное разрушением, которое порождало. Третьи Люди не хвастали попусту, говоря, что имея необходимые материалы, смогут создать чудовищную вещь! Они претворили в жизнь свои так долго вынашиваемые планы, основанные на суперчеловеческой науке и выковали этот меч, который теперь кромсал Шаранну на меленькие кусочки.

Огромная башня, сама по себе являвшаяся городом, была рассечена надвое, она стояла, словно расколотый надгробный камень, окруженный обломками. А на нее снова обрушивался не знающий пощады сияющий ятаган, теперь уже разрезающий шатающееся здание на четыре части.

– О, Господи, заставь его остановиться, о, Господи! – закричал Хэммонд. – Тайан...

Но он не останавливался, он плясал в небе, снова и снова обрушивался вниз, пока горы не превратились в дикую усыпанную камнями равнину, на которой едва виднелись остатки крепости врамэнов. И только тогда сияющий меч растаял в небе.

– Ример, – проговорил Хэммонд. – Ример!

Ример сидел, безвольно опустив руки на кнопки управления флайером и его лицо было подобно каменной маске. Он видел разрушение Шаранны, его мира и эпохи, и он не мог слышать ни единого слова Хэммонда.

Хэммонд орал ему в ухо, затем выругался и принялся бить его кулаками и показывать на юг, где появилось что-то похожее на стаю черных мошек.

– Садись! – вопил Хэммонд. – Черт тебя побери, садись! Они прятались до сих пор, но теперь они летят!

Ример посмотрел на него абсолютно бессмысленным взглядом. Затем задвигал руками. Он направил флайер вниз к развалинам Шаранны. Он вел флайер с отточенным механическим совершенством, как вел бы его робот, и плавно сел на скалу прямо перед остатками башни.

Хэммонд выпрыгнул наружу. Мошки стали большими и черными, они начали кружить и резко снижаться, свистя словно ястребы. Хэммонд оставил застывшего, с побелевшими губами Римера возле флайера и побежал.

В воздухе пахло паленым. Почва была частично выжжена. Хэммонд прошел мимо странного пятна и понял, что это лужа расплавленной стали. Все было усеяно обломками, кусками камня и металла.

И телами.

Ни одно из них не было телом Тайан. По крайней мере ни одно из тех, которые можно было узнать. Хэммонд побежал дальше к башне. Он не знал почему. Она могла быть где угодно на равнине, где угодно под ужасным лезвием этого апокалиптического меча. Он бежал и всхлипывал. За его спиной с неба со свистом падали черные флайеры.

Он забежал в разрушенную башню.

Двери не было, но внутри он увидел футов сто высокого коридора, который уцелел. Среди всеобщего разрушения он производил любопытную иллюзию мира и целости.

Хэммонд увидел Тайан.

Она сидела совершенно одна в конце этого длинного и пустого помещения, прислонившись спиной к груде камней и металла. Она словно ждала его, и увидев его, улыбнулась и произнесла его имя. Она была чем-то похожа на сломанную куклу и посмотрев внимательнее, он увидел, что одна сторона ее тела полностью ввалилась внутрь и что Тайан прижимает ее к обломкам.

– Кирк, – произнесла она. Он опустился рядом с ней на колени и поднял ее на руки.

– Тебе нужна помощь, – сказал он. – Я сейчас найду кого-нибудь.

Он не знал, где он сможет найти кого-нибудь способного ей помочь в павшей Шаранне, да и кроме того, это было бесполезно, и он понимал это. Только нечеловеческая жизнеспособность врамэнов так долго поддерживала ее жизнь.

Она прижалась к нему и аромат ее волос смешался с запахом гари.

– Мне нельзя помочь, – прошептала она. – Даже врамэны иногда умирают. Я жила долго, но в моей жизни не было ничего хорошего, кроме самого конца, когда я встретила тебя и полюбила, как обычная женщина.

Он не мог произнести ни слова, только повторял ее имя, сжимая в своих руках так, словно таким образом удержать в ней жизнь, которая уходила с каждым вздохом.

– Как мне хотелось бы знать, что ты будешь в безопасности, – прошептала она.

– Со мной все будет в порядке.

– Кирк! – неожиданно вскрикнула она.

Ее лицо изменилось, оно больше не было гордым лицом Тайан, принадлежавшей к бесстрастным врамэнам, оно приобрело испуганное, застенчивое выражение маленькой девочки, которая изо всех сил прижималась к нему. Затем ее руки упали, он по-прежнему крепко сжимал ее, но знал, что уже ничего больше не удерживает.

Он сидел не двигаясь. Слышал, как свистят садившиеся флайеры, и знал, что Шаранна действительно пала, но Тайан была мертва, и рядом с этой потерей падение империй ничего не значило. Он тоже хотел умереть. Хотел бы навсегда оставаться на своем ледяном троне, слепо уставившись на звезды и никогда вообще не просыпаться. Он сидел в разрушенной башне, пока не послышался звук настолько странный, что вывел его из оцепенения.

Звук смеха.