Звезданутые в тылу врага

Вот Кусто уходит от очередного удара лазерами, одновременно перенаправляя когтем подобравшуюся слишком близко ракету, да так аккуратно, что система самоликвидации не сработала, и злое железо продолжило лететь куда-то в сторону крейсера. Пара плазменных зарядов больно обжигает бок — не критичные повреждения, гораздо больнее было бы, если бы разведчица попала под удар лазеров или ракеты. Но всё равно отвлекает.

Расстояние уже всего двадцать тысяч — сейчас чужие снаряды летят особенно густо. Снова резкое ускорение, неожиданное для противника. Тихоход бросается прямо под очередь из плазменных зарядов. Герман чувствует, как целые пласты поверхности ликса испаряются от ударов, но Тиана продолжает лететь, ловя на себя удары. «Куда мы летим?!» — Лежнев изо всех сил старается оставаться спокойным, чтобы не отвлекать Тиану и Кусто, но манёвр выглядит по-настоящему странно. Линкор — это не крейсер, его не сломаешь и не повредишь, когтями, если подберешься близко. Ударов когтей будет просто недостаточно, чтобы повредить ему двигатели, да и обезоружить противника таким образом не выйдет. Разве что испортить десяток ракетных шахт или лазерных турелей. Так на линкоре их больше сотни, толку-то.

Манёвр для противника оказался по-настоящему неожиданным — только поэтому и удалось прорваться через море огня и железа, которое выпустил навстречу линкор. Герман чувствовал, как хрустят его кости, чувствовал, как горит поверхность тихохода — непросто дался такой наскок. Зато теперь они находились всего в двадцати километрах от линкора. Вплотную. «И сейчас они опомнятся и вдярят по нам из всего, что есть», — успел подумать Герман. И ещё успел пожалеть, что не может зажмуриться. А потом случилось странное. Кусто как-то по-особому напрягся, — Лежнев даже не смог бы описать и перевести это ощущение на человеческий язык, — что-то сверкнуло… или показалось, что сверкнуло, и готовый выпустить волну огня и металла линкор замолчал. Больше не двигались турели, погасли двигатели — теперь махина выглядела мертвой и пустой. Даже уже выпущенные ракеты перестали маневрировать, будто превратились в обычные железные болванки без всякой электроники.

«Да что происходит, нах?!» — как всегда в моменты ошеломления Герман вспомнил любимую присказку дяди Максима. От Тианы тоже веяло изумлением, а вот в чувствах тихохода, помимо удивления, проскальзывало ещё чувство удовлетворения и гордости. И ещё — дикой усталости. Однако бой ещё не закончился. Разведчица развернула тихохода и рванула навстречу крейсеру. Впрочем, тот почти не сопротивлялся — только под конец, когда ликс уже оказался слишком близко, технофанатики опомнились и начали стрелять из всего, что есть, но Тиана уже смяла его двигатели и быстро погасила орудия.

— Это чего такое было? — Герман вышел из слияния одновременно с Тианой.

— Мне тоже очень интересно, — тут же присоединилась девушка. — Когда ты такому научился? Как? И почему я ничего об этом не знаю?

— Я раньше и не умел, — вялым голосом объяснил Кусто. — Но я знаю, как научился. Это всё Светлячок.

— Что Светлячок? — удивилась девушка.

— Ну, помните, когда он только родился, он нам какие-то кристаллики дал, которые очень быстро растворились? Вот теперь я знаю, что это за подарки. Он ведь меня за свою маму принял. А мама должна защищать. Так что я теперь могу всех защищать. Здорово, правда? Только тяжело очень. И ещё больно… но это от плазмы.

— А можно какие-то подробности, дружище? — Герман толком ничего не понял из объяснений. Нет, момент рождения Светлячка он помнил прекрасно, и даже пытался угадать в свободное время, что за штуки тогда подсадил в каждого из них дракон, но так ничего толком и не придумал.

— Я не знаю. Просто, когда я увидел, что Гаврюшу сейчас поймают, и мы никак не сможем этому помешать… ну, я расстроился очень. Он же глупый, детёныш, совсем ничего не понимает. А нам ведь рассказывали, какие эксперименты ставят над ликсами технофанатики — это ужасная участь! И тогда я понял, что могу помочь. И даже понял, как и что нужно сделать. Так что я теперь так всегда смогу делать. Только отдохну немного, а то больно.

— Гаврюша? — удивился Герман. — Ну, пусть будет так.

— Не расслабляйся, Кусто! — напомнила девушка. — Мы его ещё не вытащили! Лечиться потом будем. Насчёт линкора — он хоть не оживёт?

— Я не знаю, — вздохнул тихоход. — Если честно, я совсем не понимаю, что с ним сделал. Даже не знаю, жив ли экипаж кораблей.

— Вот сейчас и проверим, — предложила Тиана, — Подходим поближе.

— Я пока в слияние не пойду тогда, — решил Герман. — На случай, если понадобятся лишние руки.

Парень сам понимал, что его руки по сравнению с гравитационными когтями тихохода в данной ситуации не котируются, но ему не терпелось встретить Гаврюшу. Как бы ни злился на мелкого, всё равно было жалко тварюшку. Наверняка животина дико перепугалась, придётся успокаивать. Тихоход медленно направился к линкору, а Лежнев, натянув скафандр, двинул в трюм.

На полдороги проявилась Тиана.