Звёздная бирема «Аквила». Мятеж

И всю дорогу до Форума крепко сжимала ладонь Ацилия, словно подпитываясь от него спокойствием и непробиваемой уверенностью в себе.

Когда же к ним подошел корабельный вигил, то бедной лигарии пришлось спрятаться у Гая за спиной, чтобы ненароком не набить Публию Вителлию морду. Просто так, от генетического страха перед законом, который собиралась злостно нарушить. Кулаки так и чесались вырубить ни в чем не повинного вигила. Который сам выглядел запуганным и потерявшим ориентацию. Он быстро сунул в руки Ацилию сверток и, буркнув: «Пропуска в карманах», умчался прочь.

— Наварх умеет настроить людей на продуктивную работу, — хмыкнул Ацилий, провожая взглядом подчиненного Ливии.

В свой оранжевый комбинезон ремонтников Кассия нырнула, как в открытый внешний люк без защитного скафандра навстречу смертельному излучению. Теперь обратного пути нет. И если их поймают в чужой форме, то сразу всё станет понятно. И тогда…

— А тебе идет яркий цвет, — сказал весело Гай.

— Чего-чего? — встрепенулась девушка.

— Я говорю, к твоему оттенку кожи оранжевый чрезвычайно подходит. Впрочем, как и желтый, и изумрудно-зеленый. Когда-нибудь я обязательно подарю тебе яркое платье, — пообещал патриций невозмутимо, поправляя перекрутившийся воротничок вокруг её шеи. — Но для этого у нас сегодня должно всё получиться, как задумано, согласна?

Кассия кивнула. Тихий голос напарника её странным образом успокаивал.

— Ты не виновата, что не умеешь притворяться. Зато я умею. Это моя работа, знаешь ли, — улыбнулся Гай. — Кстати, хочешь леденец?

Движением фокусника он извлек из кармана целых два леденца.

— Я прекрасно знаю, что сейчас выгляжу, как патриций, напяливший форму ремонтника. Но! — Гай сделал драматическую паузу. — Здоровенный сладкий шар во рту сильно меняет пропорции лица.

И чтобы доказать свою правоту, Ацилий сунул леденец за щеку, вытащил, а затем вернул сладость обратно.

— Вижишь? А ешли пониже надвинуть кепи, то никто и не догадаетшя.

Кассия незамедлительно повторила трюк напарника.

— Шошательные двишения лрефлектолно усшокаивают, — шепеляво напомнил Гай и лукаво подмигнул девушке. — Глянь-ка шюда, доллогая.

Зеркальная поверхность трекер-терминала отражала парочку счастливых докеров: — довольный жизнью мужчина обнимал свою подружку за талию, и впереди у них была интересная рабочая смена, а потом — свободный вечер в хорошей компании.

— Ражве мы не идеальные глаждане Лешпублики? — засмеялся Ацилий, эдак небрежно перебрасывая палочку от леденца из одного угла рта в другой.

— Хошь на лекламу шнимай, — ответила Кассия, едва устояв против соблазна ущипнуть напарника пониже спины.

На её придирчивый взгляд, из Гая Ацилия Куриона портовый рабочий — как из дерьма калига, но хитрая шутка с леденцами имела смысл.

Возможно, именно она позволила беглецам доехать до ремонтных доков без происшествий. Они незаметно смешались с толпой работяг в оранжевых комбезах, продолжая изображать влюбленную парочку докеров, которым есть дело только друг до друга. В целях конспирации лигарии то и дело останавливались, чтобы поцеловаться. Правда, для этого приходилось доставать леденцы и нарушать маскировку, но зато всё выглядело достоверно. Люди влюбляются друг в друга везде — на кораблях, в штурмовых отрядах и в рабочих бригадах. Считается, что тесные внутренние связи среди социально равных укрепляют коллектив и повышают производительность труда.

— Классно целуешься, блондинчик! — хихикнула проходившая мимо незнакомая девушка в каске. — Как наскучит смугляночка, найдешь меня, не пожалеешь.

Кассия молча показала нахалке кулак за спиной. На «Фортуне» за подобную активность можно было запросто схлопотать в зубы.

— Не злись на неё, мы сюда больше не вернемся, — вдохновляюще шепнул Гай.

«Эх, мне бы твою уверенность, Блондинчик», — завистливо подумала Кассия, но виду не подала. Она же «Та самая Фортуната», военная преступница, а значит, ей надо плевать на закон. Девушка расправила плечи и специально оттопырила губу, но как только пропускной пункт оказался в пределах видимости, её решимость испарилась, как кислород из пробитого баллона. От мысли, что сейчас её, безоружную, уличат в подлоге, затем схватят, и когда выяснят личность, всё начнется сызнова, Кассию бросало то в жар, то в озноб. А может быть, это потаенные чувства Ацилия отражались через ненавистный имплант в её сознание.

— Не дрожи. Веди себя естественнее. Умоляю.

Голос у Гая стал сиплым, и каждое слово он словно отрывал от цельного картонного листа, до такой степени сухими и резкими они звучали.

Женщину, что равнодушно прикладывала пропуска к своему планшету, активируя схему прохода и заодно сверяя номер, Кассия узнала без труда.

«О боги! Это же та манипулария, которая сплетничала в спортзале!», — мысленно взвизгнула беглянка. И даже попыталась дернуться в сторону, но была остановлена напарником. Ацилий до боли впился в её плечо ногтями.

— Стой смирно, до-ро-гая.

— Она…

— Рот закрой… Пожалуйста.