Звёздная бирема «Аквила». Мятеж

Квинт Марций растерялся. Даже у голого патриция речь наварха вызвала некое оцепенение. Его напарница — крутобедрая лихая девица-манипулария — с непривычки остолбенела. Все остальные встречающие пялились на Ацилия так, словно тот сейчас начнет чудеса творить. Какая-то опасная и коллективная инфекция головного мозга, не иначе. Рука префекта сама тянулась к кобуре «гладия», но он сдержался, чтобы не застрелиться. А подчиненным он сделал знак, чтобы помалкивали: покосил сверкающим от злобы глазом и поиграл желваками на скулах. Мол, кто хоть звук издаст — жестоко пожалеет.

— Добро пожаловать на борт «Аквилы», господа, — отчеканил он резко и сделал приглашающий жест.

— Э… благодарю за столь теплый… э… прием, благородная наварх Аквилина, — от шока, вызванного этой поистине очень радушной встречей, Ацилий даже не заметил, что обращается к Ливии, словно к такой же живорожденной патрицианке — «благородная». — И тебя, э… префект. Если позволите, мы с напарницей прежде всего желали бы… э… посетить медиков, а затем смыть с себя все следы наших злоключений. Кроме того, боюсь, нам понадобится кое-какая одежда…

— Конечно же! — вскричала Ливия. — Разумеется! Медчасть! — замахала она настороженно наблюдавшим за действом докторам. — Луций Ицилий, я прошу тебя лично заняться здоровьем наших дражайших гостей. Мой контубернал проводит вас обоих в каюту и предоставит все необходимое. А затем, если ты не против, благородный Ацилий, я надеюсь, что вы оба примете приглашение к нашему скромному столу… Добро пожаловать, — и улыбнулась счастливой улыбкой влюбленной школьницы.

Голос! О, боги, вживую его голос был еще более звучным, еще глубже и проникновенней, чем по вирт-трансляции. А глаза? Чудесные, серые, сияющие, словно… Нет, не просто звезды. Звезды — это п ошло. Как две сверхновые сияли его глаза, если не ярче!

«Может быть, запереть её в холодильной камере минут на пятнадцать-двадцать?» — подумалось Квинту Марцию.

Он столько лет провел бок о бок с Ливией и даже представить себе не мог такого… Пасть ниц и распластаться, образно говоря, перед каким-то блондинистым мужиком? Щебетать для него, как пустоголовая канарейка? Розы синтезировать с драпировками? Для новообретенного лигария? Что по факту означает — бывший сенатор стал неотъемлемой частью имущества станции Цикута. Ценного имущества, спора нет, но и только. Загадка Вселенной!

Зайдя с другой стороны вопроса, префект не мог не признать, что у лигария весьма смазливая физиономия. Пусть так! Положим, будь сей Гай Ацилий в тогу облачен, в нем еще можно было бы заподозрить какие-то сокрытые от глаз достоинства, но нижнее белье патриция не оставило, в общем-то, места для фантазий. Строен, мускулист, подтянут и умерен в размерах. Так отчего такая ажитация-то? Честное слово, Квинту Марцию вдруг стало обидно. Обидно и очень неуютно. Он сам не ожидал от себя такого припадка раздражения. Может быть, всё дело в противоречиях: сенатор — и вдруг изменник, патриций, ставший имуществом. К представителям правящего класса Марций обязан испытывать как минимум уважение, и прежде так всегда и было.

Когда величественная фигура благородного Ацилия скрылась за дверьми медотсека, к Ливии вернулось дыхание и некоторая трезвость мысли. Ну, почти. Впереди же был еще торжественный обед… полно, да удобно ли будет патрицию в ее жалкой конуре? Еще и девица эта, как бишь ее? Наварх нахмурилась, решительно выбрасывая плебейку-лигарию из головы. Не до нее. Лишь бы за столом не чавкала и не рыгала, как то водится за манипулариями, тогда и проблем не будет. Хотя с манипулариями всегда столько проблем! Вот даже Квинт Марций… особенно Квинт Марций! Который как раз ее за тунику дергает очень назойливо.

— Префект? — резко спросила Ливия. — В чем дело? Что ты хочешь?

— Пора вернуться на мостик, наварх. Он ушел уже. И напарницу увел, — сдавленно проворчал Квинт и не удержался, пощелкав пальцами перед лицом женщины. — Встреча прошла на высочайшем уровне, наварх. Теперь благородный Ацилий век нашу «Аквилу» не забудет, не сомневайся.

— На мостике другая смена, — отмахнулась женщина. — Я поменяла вахты, чтобы нам с тобой не пропустить обед… Обед! — встрепенулась она. — Я должна проследить! Вино, вино… и венки, непременно должны быть венки… Встретимся в триклинии, Квинт Марций. И, — наварх смерила его придирчивым взглядом, — тебе не кажется, что с этой щетиной на твоем лице пора бы что-то сделать?

Не дожидаясь ответа, Ливия упорхнула, продолжая бормотать себе под нос: «Вино… фалернское? Или цекубу? И венки… А! Мясо, свежее мясо!»

И направлялась она прямиком в священный «курятник». Должна же в кои-то веки и от аптериксов быть польза!

Несколько минут Квинт Марций созерцал воздух перед собой, сжимая и разжимая пальцы в бессильном гневе. И когда он совладал с чувствами, а его подчиненных миновала угроза безвременной смерти, сказал несколько емких слов, коих не произносил вслух со времен юности. Притихший за его правым плечом Луций покраснел от макушки до колен.