Звездная бирема «Аквила». Рубеж

И вообще, что делает лацийская бирема в системе Элеферы? Кое-кто клялся всем святым, что никто — ни галийцы, ни пунийцы, ни уж тем паче добрые квириты из Лацийской Республики — никто не дознается про базу. И вот получите — не прошло и десяти лет.

Марк осторожно, чтобы ни Дагон, ни Клейт не заметили, погладил шов на переборке. Настоящая республиканская бирема! Это ж надо! Само совершенство! Совсем как та, другая… Возможно, они потому и попались, что некий астрогатор замешкался, на несколько секунд залюбовавшись ультрамариновой звездной птицей? Марк вспомнил, что поначалу наотрез отказался верить показаниям сенсоров. Впрочем, он не один такой был, но остальным недоверчивым теперь уже всё равно. А ведь он так надеялся, что никогда больше не увидит ни единого республиканского корабля. На их век неуклюжих галийцев из соседского сектора вполне должно хватить. Или редких, но «вкусных» пунийских торговцев.

Время шло. Дагон без остановки молился, а беспечный Клейт задремал, благо, его уши еще долго не побеспокоит ни единый посторонний звук. И выходило, что думать об их дальнейшей судьбе придется Марку. Ну что ж, ему не привыкать — решать за других. Собственно, он всё решил, едва увидел наварха «Аквилы». И даже если бы Марк только что не проиграл этой женщине сражение, он все равно узнал бы безупречного командира.

Кто же она? Неужели Флавия? Или в семье Фуриев наконец-то случился настоящий генетический прорыв? В ожидании допроса пленник развлекал себя решением этой загадки, перебирая в памяти всех возможных кандидатов среди республиканских фамилий пилотов. Ну не молиться же? Марк Фурий лучше всех знал, что боги глухи. Совсем как пострадавшие от акустического удара.

Лацийское общество издревле устроено так, что накапливать скарб армейским и флотским офицерам просто негде, да и незачем. Все личные пожитки Ливии Терции отлично умещались в стандартную «пилотскую» сумку, а по-настоящему «личных» среди этих вещей было всего ничего: неуставные плюшевые тапочки с крылышками (подарок от братьев и сестер на выпуск), флеш-карта с подборкой инструментальной музыки, самодельная нагревательная плитка, запасная поилка Фиделиса, пачка синего траянского чая, початая пачка молотого кофе, глиняный чайный набор и небольшой горшок с кактусом, маленьким и чахлым. Поэтому Антонию, уже смирившемуся с участью «контубернала», не составило никакого труда перенести не только сумку, но и Фиделиса вместе с «домиком» из каюты префекта в жилище наварха. Решив не останавливаться на достигнутом, психокорректор еще и разобрал сумку, разложив пожитки Ливии по полочкам. Он управился как раз к тому моменту, когда женщина заглянула проверить, как идет переселение.

— О! — одобрительно выгнула бровь Ливия, оценив усилия Антония. — Благодарю. У тебя получается гораздо быстрее и аккуратней, чем у меня самой… не говоря уж о Флавии. Вот что — оставайся. Выпьем чаю, Луций Антоний.

— С чего вдруг такая милость, наварх? — насторожился тот. С тех пор, как Аквилины настойчиво пристраивали бесхозного психокуратора в любовники к наварху, Антоний стал жить, оглядываясь. Разумеется, насильно его никто в постель к Ливии не уложит… наверное… да и не так уж ужасны сексуальные предпочтения наварха «Аквилы», Антонию ли не знать. Хотя… выходки с мятежом он никак не ожидал, так что вполне вероятно, что и насчет постельных аппетитов Ливии ее психопрофиль врал, словно Квинт Марций на очередном сеансе?

— Не паясничай, тебе это не идет, — поморщилась Ливия. — Лучше ополосни чашки, а я пока заварю.

Мысленно приготовившись к неизбежной процедуре «почесывания пяток», Антоний исполнил приказ. В конце концов, он сам учил Аквилинов искусству смирения с непреодолимыми жизненными обстоятельствами.

«Если это случится, то пусть случится сейчас, когда наварх в добром расположении духа», — не слишком уверенно решил для себя психокуратор, все-таки подневольное положение в интимном вопросе его угнетало. Еще и Фиделис вальяжно развалился на крыше своего «домика» и принялся откровенно разглядывать гостя.

Хозяйка каюты тем временем деловито позвякивала посудой, не слишком заботясь о соблюдении надлежащих церемоний. Обитатели Колонии Траяна воздвигли вокруг своего синего чая целый культ со множеством условностей и ритуалов. Наварх «Аквилы» давно отчаялась понять, что же такое изысканное и загадочное таится в этой вареной траве, однако долгие отношения с Марком Фабрицием приучили ее не только держать в каюте запас этого зелья, но и научиться правильно его заваривать. Но Марк Фабриций остался на Цикуте, а чай надо было использовать. Не пропадать же добру. Тем паче, что церемонное вкушение этого напитка у Ливии стойко ассоциировалось или с ремонтными работами, или с сексом. В случае же с Антонием… Если игривая кровожадность, посетившая наварха в медотсеке, не рассеется, то почему бы и не попробовать воплотить совет префекта и не предложить Антонию расширить их общение, прежде исключительно профессиональное? Тогда синий чай придется кстати. Фабриций ведь недаром его пил в таких количествах.