Звездная девочка

Кевин робко поднял руку.

– И никаких «не надо осуждений», Кевин! Ты откуда, с Марса или еще откуда-то? Вот тебе вопрос. Почему бы тебе не вернуться туда? Вот другой вопрос.

На экране появились глаза Старгерл. «Только не плачь», – мысленно умолял я ее.

Хиллари было не остановить.

– Хочешь болеть за другие школы? Пожалуйста! Уезжай туда. И не возвращайся в мою школу. Убирайся из моей школы!

К микрофону тянулись другие руки.

– Я понимаю, в чем твоя проблема. Всего этого странного, что ты себе позволяешь. Это чтобы привлечь к себе внимание.

– Чтобы заполучить себе ухажера!

Члены жюри рассмеялись. Они превратились в толпу. Руки выхватывали микрофон у Хиллари. Кевин озабоченно смотрел на меня. Я ничего не мог поделать. Несмотря на все кнопки и переключатели в моем распоряжении, я ничего не мог изменить по ту сторону стекла.

– У меня простой вопрос для тебя. Что с тобой не так? А? А?

– Почему ты не можешь быть нормальной?

– Почему ты хочешь отличаться от всех?

– Да, что с тобой не так, почему ты выпендриваешься?

– Почему не пользуешься косметикой?

– Мы же тебе не нравимся, правда?

Мистер Робино щелкнул главным рубильником на пульте.

– Вот и все, – сказал он.

Я щелкнул тумблером звука.

– Все, шоу закончено.

Члены жюри продолжали выкрикивать вопросы, перебивая друг друга.

14

Так начался период, который кажется мне смазанным в моей памяти. События будто шли все разом и наслаивались друг на друга. Происшествия заменялись чувствами, чувства – происшествиями. Голова и сердце воспринимали происходящее по-разному.

Тот выпуск «Будет жарко» так и не вышел в эфир. Мистер Робино уничтожил пленку. Конечно, это не помешало его участникам рассказывать, что там было. На следующий день к началу занятий об этом знала уже почти вся школа.

Шепот и беспокойство – вот что я вспоминаю, когда от меня ускользают детали. Напряжение. Что теперь будет? Перерастет ли враждебность членов жюри во враждебность в классах? Как отреагирует Старгерл? Ответы ожидали получить на следующий день, День святого Валентина. В прошлые праздники – на хеллоуин, День благодарения, Рождество, День сурка – Старгерл клала что-нибудь на каждую парту в своем классе. Поступит ли она так же и теперь?

Поступила. Каждый ученик из класса номер 17 нашел на своем месте конфетку в виде сердечка.

Тем же вечером состоялся баскетбольный матч. Его-то я помню. Величайшая игра года. «Электроны» легко проскочили сезон, так и не проиграв ни разу, но теперь начинался второй этап: плей-офф. Предстояли игры сначала между командами районов, затем на региональном уровне – и наконец турнир штата. Мы никогда не доходили до районов, но теперь мечтали о том дне, когда «Электроны» станут чемпионами Аризоны! На меньшее мы не были согласны.

Первым препятствием на нашем пути была команда «Сэн-Вэлли», чемпионы Лиги округа Пима. Игра должна была состояться вечером в День святого Валентина на нейтральной территории, в Каса-Гранде. Казалось, вся Майка снялась с места и отправилась смотреть игру. Мы с Кевином ехали в пикапе.

Едва болельщики Майки вошли в зал, от наших возгласов затряслись трибуны. Большая зеленая буква «М» на белом свитере Старгерл подпрыгивала вместе с ней и другими чирлидершами. Я смотрел на нее почти столько же, сколько и на игру. Когда мы забивали мяч, она ликовала вместе со всеми. Когда очки получала команда «Сэн-Вэлли», она молчала. У меня на душе стало как-то спокойнее.

Но ненадолго. Мы проигрывали. Впервые за весь год мы едва продержались до конца первой четверти с ужасным счетом 21 к 9. Причина ни для кого не была загадкой. Если команда «Сэн-Вэлли» и не была лучше нашей, у нее имелось одно преимущество – суперзвезда. Парень по имени Рон Ковач. Ростом шесть футов восемь дюймов, набиравший в среднем по тридцать очков за игру. Наши игроки выглядели как пять Давидов, безуспешно сражающихся с одним Голиафом.

На протяжении второй четверти преимущество «Сэн-Вэлли» увеличилось до девятнадцати очков. Наши прежде шумные болельщики затихли, и тут-то произошло самое главное. Мяч отскочил в середину площадки. На его перехват бросились несколько игроков обеих команд. В это мгновение Ковач попытался обогнуть соперников, и его правая нога запнулась за выставленный кроссовок другого игрока – по крайней мере, так писали в газетах на следующий день. В игре же это произошло так быстро, что никто ничего не увидел, но некоторые утверждали, что слышали неприятный хруст, как будто треснула ветка. Единственное, что было ясно, – к чему это привело: Голиаф лежал на полу, корчась и издавая стоны, и его правая ступня была вывернута под неестественным углом. Тренеры и игроки «Сэн-Вэлли» бежали к нему. Но они оказались не первыми. Каким-то образом первой до него добралась Старгерл.