Звездная дочка. История одной фанатки (СИ)

— Принес. Самый большой букет лилий притащил. Мы обратно отправили.

— Ну, Леша же! Я ему говорила, что их нельзя! Как в первый раз!

— А почему? — спрашиваю, ныряя носом в букет. Цветы красивые, но без запаха.

— Пахучие. У наших деток может быть аллергия. Да, мой сладкий, — ласково обращается к сыну. — Пойдем, папочка уже под окном.

Соня показывает сына в окошко, разговаривая с мужем по телефону.

— О, Юль! Иди сюда. Это кажется к тебе.

Я с улыбкой подбегаю к окну. Внизу мои девчонки держат в руках разноцветные шары и плакат с надписью «поздравляем, Юла, с рождением дочки!» Я машу им рукой. В стороне замечаю Нину. Она тоже машет мне.

Я так счастлива, что даже не могу на нее злится. Она все же пришла.

Девчонки с визгом запускают в небо воздушные шары.

— Какие молодцы, — продолжает Соня. — Подруги?

— Ага, — счастливо улыбаюсь я.

— А этот красавчик папа Настёны? — интересуется Соня.

— Нет, у нас нет папы, — отвечаю, чувствую острые иголки раздражения.

— Бросил? — подходит Вера, чтобы тоже посмотреть.

Настроение портится. Понимаю их любопытство, но не хочу ничего рассказывать.

— Отстань от девочки, Вера! — накидывается Соня.

Пока разбираю пакеты, слушаю их разговор.

— Мой, наверное, во всю отмечает, — сердится Вера. — Опять сбагрил детей на маму и свалил к друзьям. Как же! Гордый папаша.

— Успокойся, Вера. Придет он, — подбадривает ее Соня. — Отпразднует и объявится. Мой, наверняка так же в загул пустится.

— Да все они такие! Мы в муках рожаем, а они расслабляются. Как будто перестарались! Сделали один раз свое дело и балдеют. А ты ходи девять месяцев, потом рожай, ори от боли на всю Ивановскую, зато устали они! Так что это даже хорошо, Юль, тебе такое не грозит. Папаньки это еще одни дети. За ними глаз да глазоньки.

— Угу, — отворачиваюсь к окну.

Женя, наверное празднует. Только не рождение дочери, про которую он ни сном, ни духом, а свою свадьбу с красавицей женой.

— Какая ты баба противная, Верка! — осуждающе шепчет Соня, укладывая сына в прозрачную кроватку. — Довела девчонку!

— Да нет, все нормально, — давлю из себя улыбку.

От неприятного разговора меня отвлекают девочки. Забирая друг у друга трубку, кричат как они за меня рады и какая Настя на фотографиях лапочка. Мы болтаем об учебе, рассказываю как провожу время. Про Настеньку. Тема про дочь — это надолго, могу болтать часами, не могу остановиться. Меня в ней всё восхищает, а грудную клетку разрывает от гордости. Подруги уже нервно смеются. А я все рассказываю, сколько она раз поела, как смешно трет кулачками пухлые щечки. Не знаю, сколько бы это продлилось, нас прерывает звонкий плач.

— Это Настя? — спрашивают подруги.

— Ага.

— Какая звонкая и мелодичная. Точно певицей будет и переплюнет своего горе-папашу, — быстро прощаюсь с ними и беру малышку на руки.

Я готовилась, к вопросам про папу, но не думала, что это будет так неприятно.

Моя красавица дочка лишена полноценной семьи, лишь потому, что я пошла на поводу чувств, не думая о последствиях. Я хочу подарить ей целый мир, но главное дать не в состоянии.

А что будет, когда Настя вырастет? Будет ли она ощущать себя так же, как я сейчас, когда соседки болтают об отцах детей? Будет ли задавать вопрос: «а где мой папа?»

* * *

Утро выдается суматошным. Три дня мы провели в роддоме и сегодня выписка. Сдаю постельное, жду выписку. И волнуюсь.

Я и хочу домой и боюсь, что не справлюсь. Тут все же медсестры, врачи. Помогут, подскажут, а там я останусь с дочкой один на один и некому будет помочь, подсказать.

Наконец, медсестра берет Настю на руки. Она в красивом конвертике, куксится, ей явно не нравятся все эти переезды, толстое одеяло и незнакомая тетенька. И то, что ее куда-то несут.

Я орлицей вьюсь рядом, с желанием забрать ее, успокоить. На моих руках она так не нервничает.

Внизу меня встречают друзья. Света передает магарыч в пакете и букет цветов медсестре.

— Ну, папа! Принимай дочку! — обращается она к смутившемуся Арсу.

— Он не папа, — отвечаю я.

— А можно мне? — робко просит Нина. Я вижу как ей хочется поддержать племянницу на руках.

— Хорошо.

— Привет, моя лапочка, — сюсюкает она. — Какая красавица! Тьфу-тьфу на тебя, — я все же злюсь на нее.

Не было ее столько месяцев, а тут пришла, как ни в чем не бывало. Словно не она меня выгнала на улицу. С этой самой лапочкой, на которую смотрит с такой любовью.

Настя начинает голосить, с облегчением забираю ее. Нина поджимает губы, смотрит виновато.

— Такси уже ждет, — перебивает Света нашу борьбу взглядами. — Я подумала, что на восьмерке с ребенком было бы неудобно.

— Правильно ты подумала. Мне хватило того, что я со схватками туда еле залезла.

Мы с Ниной, Таней садимся в комфортную иномарку. Арсений со Светой едут за нами следом.

— Вот зачем было на последнем месяце ездить на работу? — не может промолчать Нина.