Звездная дочка. История одной фанатки (СИ)

— И так похожа на нее, — он отходит и обращается к зрителям. — Я учил французский. До всей этой трагедии, мы собирались с родителями во Францию. Я называл ее на французский манер: моя Жужу.

Не узнал. Стучит в голове.

Звучит музыка, он поет, смотрит только на меня. Про наше тайное место, мечты. Первую влюбленность.

«Где ты моя Жужу?».

Хочется кричать: здесь я! Как ты мог меня не узнать?

Но все равно, это самый волнительный момент в моей жизни. Особенно, когда в конце он прижимает меня к себе. Смотрит проникновенно, словно в душу и ощущение, что хочет поцеловать. Я облизываю губы.

Если он это сделает, я просто умру от счастья. Итак, сердце работает с перебоями. Но Райс отодвигается, таким привычным родным движением зачесывает волосы назад. Провожает меня до вопящих подруг, помогает спуститься со сцены.

Света и Таня обнимают меня и скачут на месте. А я стою столбом. Как контуженная.

— Это так круто! Но почему ты столбом стояла? — упрекает Таня. — Покрутила бы бедрами, глазки состроила. Глядишь и понравилась бы ему.

— Да отстань ты от нее, — защищает Света, разглаживая мои волосы. — Не видишь, Юлька в шоке.

Я все еще чувствую его прикосновения, дыхание почти в губы.

Ну почему не поцеловал?

Его песня пробудила во мне воспоминания, я мысленно возвращаюсь в самый ужасный и самый прекрасный период моей жизни. В приют. Где я встретила Женю.

* * *

«Дурман цветущей яблони, легкий ветерок дарит прохладу. Наблюдаю как на соседнюю березу прилетела ворона. Свесившийся, серый птенец раскрывает клюв, прося пищи. Мама ворона кормит его, укрывает своим крылом. Счастливчик. У него есть родители, в отличие от меня.

Боль от яркой вспышки переросла в ноющую. Но ужасы самого страшного дня то и дело проносятся передо мной. Дым, жар огня от бани, которую отец построил своими собственными руками. Нина валит меня на землю. Я пытаюсь вырваться, ринуться в самое пекло. И мой крик вперемешку с всхлипами.

— Пусти! Там же мама с папой!

А потом женщина из опеки, полицейский, который уводит меня. И обещание Нины, что она меня заберет. В чем я сильно сомневаюсь. Она студентка педагогического института, работает по вечерам. Мужа нет. Денег тоже. Я пока в приюте, но скоро нас распределят по детдомам.

— Чё борзый такой, Жека? — доносится до меня крики нашего местного лидера Ромки Селиванова. — Что хочешь делай, но чтобы бабки были. Бутылки сдавай, милостыню проси, воруй. Все платят и ты будешь.

— Пусть платят, а я не буду!

Ромка свистит и к диссиденту направляется толпа ребят с палками и битами.

Я начинаю переживать за малознакомого человека.

Парень, которого как я помню зовут Женя, отступает, а потом бежит. Подняв с асфальта бутылку, кидает в толпу, та разбивается на осколки, а шантрапа разбегается в разные стороны.

Женя бежит прямо в мою сторону. Я, обняв ствол ногами, мартышкой свешиваюсь вниз головой.

— Сюда! Быстрее! — он карабкается по стволу, буркнув: я сам, отвергает протянутую руку. — Пригнись! — притаившись пережидаем, когда мимо нас пронесется шайка Ромки.

— Вроде ушли, — сажусь, свесив ноги. Женя смотрит на меня изучающе.

— Я тебя знаю. Ты из нашего приюта.

— Ага. Классно ты метнул в них бутылкой, — от его улыбки солнце начинает припекать изнутри. — Я Юля. А это мое тайное место. Но ты можешь приходить сюда.»

— Куда мы? Еще же одна песня, — Таня ледоколом прокладывает путь к выходу.

— Женя не дает автографов. Но мы достанем. А если будем ждать, то нас просто растопчут.

Пока мы обходим здание, Света звонит Арсу.

— Вот служебный вход, — Таня показывает на железную лестницу и белый джип.

— Куда вы, девушки, — тормозят нас два охранника.

— К Жене Райсу. У нашей подруги день рождения…

— Это неважно, — обрывает ее бугай и прикладывает палец к уху. — Понял. Безопасность обеспечу.

Таню и Свету отодвигают в сторону.

— Эй! Вы не имеете права! — вопит Таня, брыкается и бьет его. На меня, как на самую спокойную не обращают внимания.

По ступеням спускается Женя. Набрав в легкие кислорода, выпалила на одном дыхании:

— Можно попросить у тебя автограф?

— А, моя партнерша. Ну давай. Только быстро.

Я протягиваю ему блокнот с его изображением и ручку. Он кладет ее на крышу машины. Резко чиркает.

— Не пишет, — засада. Кусаю щеку изнутри. Неужели у меня не будет ничего кроме воспоминаний.

— Значит я останусь без автографа? — до нас долетает дружный визг и топот стада бегемотов. Так мне кажется. На самом деле всё хуже. На нас несется толпа фанаток.

Невозмутимые охранники бросают моих подруг и скрепив руки, перекрывают дорогу к машине. Цепи кованные.

— Женя! Я тебя люблю! — тянут руки. Скоро они прорвутся и затопчут нас. Становится реально страшно.

— Садись в машину! — командует Женя, открывая мне дверь. — Быстро!

Машина с визгом срывается с места. Бугаев не видно, зато беснующаяся толпа со скоростью ягуара несется за нами. Охранники едва успевают открыть ворота. Я сворачиваю себе шею, смотрю как самые упертые девчонки скидывают туфли и бегут за нами босиком.

— Так бывает всегда? — веселясь, спрашиваю Женю.