Звездная долина

Слушая слова Джэйл, вампирша вдруг подумала о новом боге, чей культ с недавних времен стал распространяться по Анкарии, — возможно, он не таков, как древние боги, которым служила серафима. А серафима меж тем думала о другом.

— Мы непременно должны найти место, где секта будет совершать ритуал, — повторила Джэйл.

— Но разве можно верить словам Виглафа? — возразил Фальк. — Мне кажется, старик был немного не в себе, а может, и просто наплел нам с три короба. Ему ведь не впервой, не так ли? Может, на самом деле культ Саккары намерен напустить на Анкарию армию кроликов-убийц, которые будут откусывать голову всякому, кто на них косо посмотрит. Как вам такая версия?

— Я думаю, что Виглаф говорил правду, — спокойно сказала Джэйл. — И там, в башне, и здесь. В его речах все сходится. Я думаю, в Штернентале действительно есть маги, которые пытаются помешать секте, вот только сам Виглаф к ним явно не принадлежал. — Она тяжело вздохнула, и Тор, словно посочувствовав серафиме, подошел к ней и стал лизать рану на ее плече. Джэйл ласково погладила волка, но лицо ее оставалось печальным.

— Ну что ж, я думаю, нам стоит вернуться в Штерненталь, — сказала она наконец.

— Хочешь снова навестить Годрика? — спросила Зара.

Джэйл кивнула:

— Только он может нам помочь.

— Тогда дела наши плохи, — усмехнулась вампирша. — Вряд ли он захочет.

— Он обязан, — твердо сказала Джэйл. — Мы расскажем ему все, что знаем. Нельзя спрятаться от конца света. Он должен что-то предпринять.

— А что, если он — один из них?! — воскликнул Фальк. — Что, если он тоже принадлежит к этой секте и мечтает стать богом?!

— Тогда дела наши действительно плохи, — вздохнула Джэйл.

Глава 7

Когда путники вышли из леса и направились в Штерненталь, уже рассветало. И с первыми лучами солнца сюда вернулась весна. Воздух потеплел, снег быстро сошел. Свежий ветер с гор оживил деревья, на их ветвях стали раскрываться почки, и воздух наполнился запахом молодых листьев. Вскоре из земли показалась трава.

Когда путешественники достигли аллеи, которая вела к башне городского совета, каштаны уже стояли в полном цвету. Улицы Штерненталя были по-прежнему пусты, никто из волшебников не пожелал выйти из дому, чтобы полюбоваться на это чудо. Впрочем, как уже убедились путешественники, это чудо было лишь иллюзией, красивой ширмой, за которой вершились здесь темные дела. Здесь все было не таким, каким казалось на первый взгляд, в Штернентале ничему нельзя было доверять.

И все же серафима собиралась отправиться к Годрику, рассказать ему о том, что путники узнали ночью, и просить, а если понадобится, то и требовать у него помощи. Вампирша тоже не доверяла Годрику, но одновременно не видела иного выхода — она хорошо понимала, что в одиночку они едва ли смогут помешать секте Саккары открыть врата ада и выпустить на свободу древних демонов Хаоса.

И все же в глубине души Зара предпочитала никому не доверять, надеяться только на себя и все время быть настороже.

В нижнем зале башни Джэйл обратилась к вампирше:

— Если не возражаешь, говорить буду я. Мне кажется, дипломатией мы достигнем большего, чем с помощью насилия.

Зара захлопала глазами с самым невинным видом. «Насилие? Какое насилие? Насилие и я — две вещи несовместимые» — было написано на ее лице.

— Делай, как считаешь нужным, — скапала она, старательно изображая покорность. — Ты у нас главная.

Джэйл вскинула брови. Она пыталась угадать, что задумала Зара, но по непроницаемому выражению лица вампирши невозможно было ничего прочесть. Поэтому серафима сосредоточилась на предстоящем разговоре с Годриком. Она понимала, что главе волшебников вряд ли понравится выслушивать поучения пришлой серафимы. Джэйл и ее сестры в свое время приложили руку к тому, чтобы Годрик и его друзья водворились в Штернентале, а магия оказалась под запретом. И хотя винить в этом следовало Илиама Цака, у Годрика все равно не было причин испытывать особую симпатию к Защитницам Света. Он не запретил ей пребывание в Штернентале, но ничем и не помог в расследовании. Тогда ее устроил нейтралитет. Но сейчас от Годрика требовалось нечто большее. Сможет ли он забыть старые обиды и предубеждения? Сможет ли понять, что, если речь идет о самом существовании Анкарии, нужно искать союзников, а не сводить старые счеты?

Несмотря на ранний час, и Годрик, и его помощники были на месте — в том же зале, откуда Джэйл, Зара, Фальк и Тор ушли накануне вечером. Однако были и отличия — возле стола на сей раз стояло не три, а двенадцать высоких кресел, и в каждом сидел волшебник. Когда путники вошли в зал, двенадцать высоких колпаков дрогнуло, двенадцать белых бород повернулось к дверям и двенадцать пар удивленных глаз уставилось на вошедших.