Звездная дорога

Моей первой любовью была Монгфинд Энгус. По злой иронии судьбы (иронии здесь больше, чем кажется на первый взгляд) она приходилась мне родной тётей, но в силу определённых обстоятельств мы оказались сверстниками. В детстве нас связывала тесная дружба, которая затем переросла в более глубокое чувство... увы, только с моей стороны. Я не пошёл по стопам отца, однако в этом не было ни капли моей заслуги. Монгфинд любила Моргана Фергюсона и стала его женой, а я, отчаявшись добиться взаимности, принялся искать утешения на стороне. Именно утешения — не любви. Я получаю садистское удовольствие, разрушая чужие браки; это стало моей страстью, своего рода болезненной манией. Кое-кто считает меня самым чокнутым из всей нашей ненормальной семейки; справедливости ради замечу, что иногда мне тоже так кажется. Впрочем, все сходятся на том, что мой заскок вполне безобиден и не представляет серьёзной опасности для общества в целом — но лишь для отдельных индивидуумов мужска пола, которых угораздило жениться на голубоглазых блондинках. Даже извращенцем меня трудно назвать — в конце концов, многие мужчины предпочитают блондинок. Другое дело, что они не зациклены, подобно мне, именно на замужних блондинках.

Вообще-то я мало гожусь на роль героя-любовника, бесстрашного покорителя женских сердец. Я не так красив, как мой отец, дядя Брендон или кузен Эрик, мне далеко до неотразимого шарма дядюшки Амадиса и дерзкого очарования Мела Лейнстера, но в то же время я не принадлежу к особой породе некрасивых-нескладных-обаятельных, как дядя Колин. Внешность у меня самая что ни на есть заурядная: русые волосы, карие глаза, лицо с правильными, но не слишком выразительными чертами, чересчур хрупкое для моих ста девяноста сантиметров телосложение. Одним словом, несколько пресновато. Я и сам толком не понимаю, что влечёт ко мне женщин. Я бы на их месте... Впрочем, я-то мужчина, и мне не дано объективно судить о мужской привлекательности, даже о своей собственной. Тётушка Бренда говорит, что во мне есть какой-то там «внутренний огонь», но, скорее всего, она просто льстит моему тщеславию. Куда более откровенен был со мной Брендон, который однажды с предельной деликатностью обратил моё внимание на то, что, помимо голубых глаз и белокурых волос, всех моих «жертв» объединяет ещё одно немаловажное обстоятельство — они были, мягко говоря, не самыми счастливыми жёнами на свете. Это открытие немного успокоило мою совесть и одновременно уязвило самолюбие. Получалось, что я всегда шёл по пути наименьшего сопротивления и при том постоянно обманывал себя, преувеличивая свои достижения. Я вовсе не хищник, а трусливый шакал, идущий по следам чужой беды и добивающий слабых, беспомощных, истекающих кровью. Интрижка с Дженнифер — яркое тому подтверждение. Её брак распался без моего участия, она бежала от мужа и от скандала, связанного с разводом, а я лишь воспользовался ситуацией, чтобы добавить в свою коллекцию ещё одну голубоглазую блондинку... Нет, определённо, я психопат. Весь в своего папашу — у нас обоих мозги набекрень из-за женщин.

Я решительно встал, надел рубашку и брюки, обулся и вышел из спальни. Больше не было смысла валяться в постели — теперь я точно не засну. Кроме того, я должен чем-то занять свои мысли, чтобы не думать об этом мучительном треугольнике — мой отец, моя мать и та, другая, чьё имя я избегал произносить даже мысленно...