Его мрачность настолько контрастировала с предыдущей бесшабашностью, и настолько оказалась созвучной с моими собственными мыслями, что мне окончательно стало не по себе, а язык словно присох к нёбу, не позволив вымолвить ни звука.
Чуть дальше по коридору мы встретили первую в подземном комплексе дверь, выглядевшую крайне буднично — обычный фанерный лист, высотой под потолок, выкрашенный чуть более темной краской чем стены. Фил прошел мимо нее, даже не посмотрев, и я решила, что лишний раз любопытствовать и нарываться не стоит. Но когда он с такой же уверенностью миновал две таких же двери, расположенных одна за другой в левой стене коридора, я не выдержала:
— Что там? — негромко поинтересовалась я, заметив, как слегка напряглись плечи Гилмура от звука моего голоса.
— Жилые комнаты, — ответил он нехотя.
— Здесь ещё и кто-то жил? — изумилась я, пытаясь сопоставить в голове всё увиденное ранее и представить — каково тут остаться надолго.
— Исследователи, — прозвучал ещё один краткий ответ, после чего Гилмур скрылся за очередным поворотом.
Слегка передёрнувшись при мысли о том, что некие люди добровольно спускались под воду в этот бункер, и проводили здесь дни и, возможно, недели, занимаясь своими делами, я последовала за мужчиной.
Отметив, что пока мы повернули трижды направо, я весьма удивилась, когда поняла, что коридор, в который завернул Фил, оказался очень коротким — буквально метров пять, — и в конце его также был поворот. Направо.
«Мы идём по спирали?»
Зайдя за угол, в свете тускловатых светильников я увидела нечто, усугубившее мою нарастающую нервозность: тёмный смазанный след, тянущийся откуда-то из дальней части коридора и исчезающий за дверью, расположенной в правой стене. Эта дверь отличалась от предыдущих наличием скоб для навесного замка, которого, правда, не было.
— Здесь тоже жилое помещение? — слегка дрогнувшим голосом спросила я, уже чувствуя характерный железистый запах, стоящий в коридоре, и понимая, что вот эта размазанная по полу полоса — следы свежей крови.
— Нет. Здесь ничего интересного, детектив, поверьте мне, — хмуро буркнул Гилмур и пошел дальше, стараясь не наступать на кровавую дорожку.
«Ничего интересного?» — этот ответ всколыхнул во мне глубокую злость.
Он что, меня за дуру круглую держит?
Воспользовавшись тем, что Фил успел отойти на несколько шагов вперёд, я рывком потянула на себя дверную ручку, и та поддалась с тихим чмокающим звуком — по периметру обнаружился толстый резиновый уплотнитель, но вопрос «зачем это?» повис в моих мыслях без ответа.
В лицо мне пахнуло горячим воздухом, а по носу шибануло омерзительным запахом разложения, крови и горячего металла. К горлу мгновенно подкатила тошнота, и я машинально прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать одновременно рвотный позыв и крик, а другой бессмысленно зашарила по боку, пытаясь нащупать отсутствующий револьвер.
Мне почудилось — именно почудилось, — что комната за дверью освещена даже хуже, чем коридор, но это оказалось не так. Просто стены и пол были заляпаны застарелыми, почти черными уже, пятнами крови. У противоположной от входа стены стояла очередная жуткая машина, столь же обильно покрытая зловонной массой, в которой проглядывали также ошмётки плоти, пряди волос и осколки костей. В её поблескивающих гранями жерновах, я с трудом узнала промышленный измельчитель для мусора, но под ними, застывшими сейчас под небольшим углом, виднелись оранжево-красные всполохи огня. Здесь, в помещении, было жарко от этого пламени, как в аду.
Чёрт возьми, это и был ад. Кровь, пламя и запах смерти.
Я бездумно сделала пару шагов назад, не отнимая от лица руки, и остановилась лишь когда упёрлась лопатками в противоположную стену коридора. Вид чудовищного агрегата гипнотизировал меня, притягивал взгляд и внимание, и потому я не удержалась от вскрика, почувствовав прикосновение к плечу.
— Я же сказал — ничего интересного, — мрачно повторил Фил, стволом винтовки закрывая дверь передо мной.
— Что это?.. — выдавила я из себя, с трудом восстановив дыхание и всё ещё пытаясь выгнать из лёгких тошнотворно-гнилостный запах.
— Утилизатор, — мужчина пожал плечами и внимательно посмотрел на меня. — Давайте отложим все вопросы на потом, — он утверждал, а не спрашивал. — Судя по всему, времени у нас всё меньше.
Я сейчас чувствовала себя не в состоянии ему перечить, всё ещё «пережёвывая» увиденное в той жуткой комнате, потому безропотно пошла следом, вглубь комплекса. Ноги мои, слегка подрагивающие в коленках, несли меня на автоматизме, пока я угрозами и уговорами заталкивала свою хрупкую человечность в тёмные и безопасные глубины сознания. Здесь и сейчас у меня не было ни малейшего права застыть — да, чёрт возьми, даже попытаться осознать до конца увиденное! — поскольку там, где-то в этих коридорах, оставался человек, которому нужна моя помощь. И, возможно, кто-то ещё из выживших поселенцев… Мне нужно было двигаться дальше, поскольку никакая моя слабость, ни одна истерика не стоили чужой жизни.