Звездная каторга: Ария Гильденстерна (СИ)

— Что ж это он делает? Чай, не руду везёт — людей... — возмутился пилотом единственный голос уроженца Парадиза.

Это Лаки (вот уж хитрец!) зарабатывал очки на будущее перед опасными негодяями с Плюмбума. Чуял, видать, что лишним не будет: мало ли с кем из сегодняшних неприятных попутчиков после сведёт судьба — там, на Эр-Мангали.

Да нет, не чуял. Прислушивался к перепуганному гласу рассудка.

А вот Каю интуиция говорила иное. Зря старается! Перед отморозками стелиться бесполезно. Добра не вспомнят — даже настоящего, не говоря уже о 'добре' на словах.

Нет бы тебе заткнуться?

Лаки не унимался. Поскольку же в соседнем кресле возлежал Кай, то и обращался строго к нему, вовлекая в насквозь демонстративную беседу. Что оставалось Каю? Или отмалчиваться, как старички в костюмах, или для виду что-нибудь отвечать.

— Да уж... — выбрал он второй путь. — С этакими перегрузками пассажирский флот не летает. Вот грузовой — другое дело. В особенности космические самосвалы, перевозящие необработанное сырьё. Но те — даже пилотируются автоматами.

Сказал — и подумал: о чём это он?

Ну ясно: кстати об Эр-Мангали.

Небось, до рудниковой планеты, поставленной на вечный карантин, точно такие звёздные самосвалы-автоматы и курсируют. А как бы ещё? Живых пилотов ведь не настачишься, а вывозить руду надобно постоянно — производственная необходимость.

Между прочим, система 'Карантин' потому до сих пор и не снята, что существуют грузовые автоматы, способные с Эр-Мангали возвращаться. Но тогда интересно, как именно организована доставка ссыльных? Тюремные звездолёты автоматам никто бы не доверил. Слишком опасный 'груз': оставишь его без присмотра — а он уже взломал управление кораблём и летит в обратную сторону.

Тогда выходит, с каждой партией ссыльных отправляют одноразовый планетолёт с одноразовым экипажем? Нет, молча качал головой Кай, где-то закралась ошибка...

Лаки же, видя движения головы собеседника, вплетал их в контекст своей постыло-возмущённой темы. Мол, каждому понятно, что заключённые тоже люди, а людей надо уважать, а вот некоторые пилоты не уважают, и не уважают зря, потому что никто не застрахован, а ведь не застрахован никто, вот и смелые герои революции, дошедшие с Плюмбума до самого Юрбурга и сказавшие своё веское слово, сейчас, ну вы сами видите, остаются ведь не у дел, их заслуги не ценятся, и не ценятся зря, потому что ведь это заслуги не какого-нибудь там пилотишки, а героев подлинных, выстрадавших победу в борьбе с подлыми предателями, поэтому, видя всю глубину предательства мнимых друзей революции, всякому разумному человеку только и остаётся, что понимающе качать головой, но история — она такова, что непременно в будущем поддержит честных парней, ибо честные парни суть соль земли, а в особенности луны, соль одиннадцатой луны Плюмбума, на которой, чего скрывать, обитает самая высшая раса...

Слушая вполуха, Кай первое время ощущал рвотные позывы, хотя умом и понимал, что всё уже выблевано — ещё там, на Юрбурге, в лицо подлецу, превысившему полномочия. И ясно, что рвота не выход, а неравноценная замена другого, верного действия, но уже то хорошо, что организм подаёт безошибочный сигнал.

Размышляя обо всей этой сигнализации, Кай находил для себя другой, столь же безопасный выход — и проваливался в дремоту, в неуютный и неглубокий колодец сна на совершенно голодный желудок. А на дне колодца поднимались из воды требовательные голограммы сновидений. И предупреждали, что пока он спит, его всё равно отравляют ядовитые соли Плюмбума. Стало быть, и выход в сон тоже не безопасен.

Что я сейчас делаю? Что я делаю в этом чужом контексте, встрепенулся Кай от тяжёлой дрёмы, навеваемой глупыми речами соседа. Меня в него включили, а я не сопротивляюсь. Включил человек, который и сам здорово перепуган. Да и сам контекст — лихорадочный продукт его глупости.

Пока не поздно, надо себя извлечь, ведь история дело серьёзное. Стоит забыть себя в чужой истории — и не факт, что потом найдёшь. Захлестнёт цепью чуждых событий, затянет вглубь причинно-следственной клетки, заровняет песками времени, тогда уж точно не вырвешься.

Зачем было сопротивляться ещё там, в Юрбурге? Зачем — вести себя вызывающе, упрямо призывать на свою голову ссылку? Наверное, затем, чтобы пройти испытание и стать сильнее. Другого, более верного смысла и не сыскать.

Там, в юрбургской безопасной жизни, Кай ощутил риск потеряться. Притворишься лояльным гражданином лживого мирка Толстозадых, запеленаешься в мягкие одеяла, чтобы переждать недоброе время — и очнёшься верным лояльным гражданином без малейшего права на выбор. И Кай, не в пример многим, очнулся вовремя.

Очнулся, собрал себя воедино, чтобы...

...потеряться в катере по дороге на Эр-Мангали? Смешно, право слово! Ведь подлинных испытаний покуда не было. Подумаешь, индустриальный сброд с неуклюжей попыткой припугнуть — но ведь нет даже реальной угрозы жизни: кресло-то защищено силовой сетью! Пока не отключат, удержит любую физическую силу от контакта с тобой. Самому лютому врагу даже не прикоснуться. И что?

Угрозы нет, а всё равно страшно.