Звездная пыль

В глазах балетмейстера мелькнула досада. Он вообще не любил такие деликатные темы, а тут еще моя не слишком дружелюбная реакция. И тогда я решила сыграть на этой слабости:

— Так мне можно идти на репетицию?

Последовала борьба взглядов, но балетмейстер никогда не был в ней достойным противником: он быстро отвел глаза и кивнул. Напоследок я не без злорадства осмотрела чисто выбритый подбородок Адама. С тех пор, как его козлиная бородка начала седеть, он ее сбрил и стало очевидно, что причиной ношения являлся по-девчачьи округлый подбородок. То, что называется «не волевой».

Балетмейстер отпустил дверь, и я вошла в раздевалку. Пока мы с Адамом привычно мерились причинными местами, почти все танцоры уже приступили к разминке, и в передней части раздевалки осталась одна лишь Маргарита. Новое дарование, чтоб ее. Всего на год младше меня, она в прошлом сезоне неожиданно пошла вверх и возглавила второй состав. При этом метила явно выше и пробивалась наверх, как правило, мощным облизыванием задниц. Надо ли говорить, что мы с ней не ладили.

— Все газеты пестрят голыми балетными задницами, — донеслось откуда-то из задней части раздевалки из-за шкафчиков. — Только одних девчонок оскандалили на всю страну, а нашей звезде заплатили баснословные деньги. И это при том, что все знают, как Павленюк пробилась в примы.

— Думаешь, это она слила информацию газетчикам, чтобы не быть единственной балериной с подмоченной репутацией?

Маргарита, единственная заметившая мой приход, пожала плечами. Мол, я ни при чем. Я пришиваю ленты к новым пуантам и даже не пытаюсь подслушивать. Золушка не виновата в том, что сплетни так и льются в уши!

— И зачем ей это? Про них ни слова в прессе. Знают только наши, но помалкивают, ибо никто не хочет лишиться денег Астафьева. Любому дураку понятно, что сделает стервозная женушка спонсора, если узнает, что ее благоверный пялит нашу приму.

За этим последовало мерзкое хихиканье. А Маргарита демонстративно закатила глаза и покачала головой, явно удивляясь тупости коллег. Вот уж в чем ее обвинить было нельзя, так это в недостатке осторожности.

Решив, что повеселились — и будет, я сложила руки рупором и крикнула:

— Всем доброе утро.

Смех, вопреки всему, стал громче, раздались друг за другом два хлопка шкафчиков, и наконец топот быстро убегающих девиц.

Я почувствовала себя учительницей, которая застукала школьниц-малолеток за распространением грязных сплетен. Впрочем, их слова наглядно демонстрировали паршивость ситуации. Я, оказывается, не только годами ублажаю спонсора, но еще информирую прессу, чтобы подставить коллег. Завидная репутация.

— Не обращай внимания, — якобы сочувствующе посоветовала мне Маргарита. Жаль, разыграть искренность ей не удалось.

— Так и ты бы не обращала, — фыркнула я и направилась к своему шкафчику.

Переодеваясь, я чувствовала на себе ее оценивающий взгляд и не без любопытства ждала продолжения словесного поединка.

— Наташ, ты не думала, что тебе очень не повезло остаться без последнего друга в труппе, да еще с задницей на развороте «Плейбой» и очередным скандалом с бойфрендом? Может, умеришь пыл в отношении других артистов, найдешь себе компанию?

Я лишь вопросительно подняла брови. Мол, себя предлагаешь? Правильно истолковав мое молчание, Марго вздохнула: «Ну, как знаешь». А я действительно знала. Например, то, что балетной дружбы не существует, только терпеливое ожидание ножа в спину. Ну разве что между партнерами. Хотя теперь, когда ведущую партию собирался танцевать один из ребят труппы, отчуждение могло выйти мне боком. Вряд ли будущий премьер будет меня любить. Впрочем, как и я его. Дэн умный и не подлый — это единственное, что примирило нас друг с другом. И наши приятельские отношения — исключительно его заслуга. Я бы первый шаг не сделала никогда.

В общем, надеялась я только на одно: балет — это матриархат. Звезда в нем прима, а не премьер, и если встанет выбор, Адам никогда не займет сторону моего противника. А есть еще Вит, который хочет видеть примой именно меня. В причины его настойчивости я вникать не хотела, но про себя надеялась, что дело в таланте. Мне было приятнее думать именно так. К тому же, за прошедшие годы я получила признание, которое выражалось в том числе и финансово, и мне было до фонаря, что там считает Вит. Ну, почти.

Проще говоря, я не восприняла слова Маргариты всерьез, и это стало одной из самых серьезных моих ошибок.

Во время смотра потенциальных премьеров я искренне сочувствовала Адаму. Какая скучная у него, оказывается, работа: сидеть, пялиться на танцоров и фильтровать их косяки на «прибить мало» и «ладно, сойдет». То ли школа мужского балета у нас в труппе была не на высоте, то ли никто не ожидал ухода Дэна, но выбирать было действительно не из кого. Да что там, я почти поняла, почему балетмейстеру так нужен был солист Мариинки!