Звездная пыль

И вот в широком арочном проходе возникли два герольда – сановитые пожилые мужчины¹ [Должность герольда – единственная придворная должность в Амазонии, которую, по давней традиции, обычно занимают мужчины.] в пышных одеяниях цвета амазонийского флага, а за ними в окружении людей, одетых в боевые скафандры, явно мощнее стандартных, появилась… Он даже вздрогнул: эта женщина, чей сугубо штатский и вовсе не роскошный костюм так дико смотрелся на фоне силовой брони и мощных излучателей, была незнакома ему, и он мог бы поклясться, что прежде не видел ее – ни в жизни, ни на экране. Но кого же так мучительно она ему напоминает?!

Александр, конечно, понял, вернее, догадался, кто это такая.

Императрица подошла поближе и бросила на него взгляд. Странный и неожиданный взгляд, внимательный и оценивающий.

В этом взгляде было много: и раздражение, и волнение, и любопытство, и что-то похожее на ревность(?), и даже оттенок того специфического интереса, с каким опытные и незакомплексованные женщины изучают приглянувшегося мужчину.

Он скосил глаза на подругу: та стояла буквально ни жива ни мертва.

…Милисента не понимала: почему ее мать так себя ведет?

Почему она не приказывает ее арестовать, не кричит, даже почти не смотрит на нее? Почему она смотрит на капитана? Так смотрит, как будто знает…

Тут она замерла вся от жуткой мысли, словно получив удар в солнечное сплетение. Как могла она забыть?! Александр! Что будет теперь с ее возлюбленным?!

Конечно, ее матушке наверняка было бы глубоко наплевать с высокого дерева, даже переспи она со всей командой «Пассата», включая обеих женщин и даже, прости Богиня, Алену (выдумают же такое – виртуальный секс?!). Но вот то, что он стал ее мужем – без монаршего позволения, без положенных формальностей, без всего, что требуется в таких случаях (даже, между прочим, без ее собственного согласия)…

«Только бы он не вступился за меня!» Ей ли не знать, что хуже нет, когда кто-то становится на пути императрицы!

Милисенте уже было безразлично всё, даже собственная судьба. Но если что-то случится с ним… Нет, пусть с ней делают что хотят, но ни один волос не должен упасть с головы Александра!

Хотя капитану показалось, что прошло минуты две, на самом деле прошло секунд тридцать.

А потом со странным напряжением, прорвавшимся в ее голосе, женщина заявила:

– Вы, достопочтенный, пока подождите и подумайте, какую награду хотите попросить у меня. Хорошо подумайте. А я пока хотела бы переговорить со… со стажером наедине. Адъютант, проводите ее.

И монархиня покинула их.

Одновременно шеренга бойцов в тяжелых скафандрах ненавязчиво отделила Милисенту от Александра.

«Вот и всё», – подумала принцесса, обреченно меряя шагами коридор.

– Ты прикинь, сестренка?! – прошептала ей тем временем на ухо молоденькая адъютант штаба. – Ты оцени: тебе дает аудиенцию сама императрица!

Адъютант происходила из какого-то провинциального семейства и наследную принцессу видела только в нечастой придворной хронике, которую недолюбливала.

И уж подавно ей не могло прийти в голову, что эта худощавая девушка в комбинезоне без знаков различия, с осунувшимся лицом и синими кругами под глазами имеет какое-то отношение к той румяной юной леди в церемониальном платье, которую она когда-то наблюдала на экранах.

– Говорю тебе, подружка, – не стесняйся: проси баронский титул! Не меньше! Ты учти: сейчас появится до Лилит свободных земель – вся Лига скоро станет нашей! За то, что вы сделали, этого еще мало будет!

Милисента при этих словах, несмотря на всю драматичность ситуации, не смогла не усмехнуться.

Надо же: ей, что бы там ни было, а единственной наследнице престола империи предлагают просить у своей матери какое-то там баронство?!

Она даже подумала: как это будет выглядеть, если она вдруг решит доиграть в этом театре абсурда свою роль до конца и, делая вид, что не узнает мать и что она – это вовсе не она, старательно измененным голосом начнет плести всякую чушь насчет того, что недурно бы ее вознаградить, пожаловав в баронессы, а лучше в графини, в крайнем случае в маркизы?

…Милисента переступила порог императорских апартаментов флагмана. Тут она уже была – раза три за всю жизнь.

Адъютант аккуратно закрыла за ней двустворчатую дверь и сделала шаг назад, в коридор.

Они остались вдвоем. Императрица и наследница. Мать и дочь. Владычица великой державы и беглянка из ее пределов.

Если верить романам и фильмам, в таких случаях им полагалось кинуться друг другу в объятия, со слезами начать просить друг у друга прощения…

Но они просто молча стояли друг против друга и молчали.

«Я согласна на всё, но пусть не трогают Александра!» – хотела сказать Милисента, но промолчала.

Заговорила ее мать. И вовсе не о том, о чем думала принцесса:

– Ты знаешь, девочка моя, я хочу сказать… Тот указ – это была ошибка, я не то хотела сделать… Понимаешь…