Звездная пыль калибра 5,56

А чего тут замечать? Грабовский сосредоточил внимание на одном из трупов. Старые ботинки, остатки серого форменного комбинезона, трехпалые спецперчатки, торчащие из-под рваной ткани сломанные ребра, лысый череп, зияющие черной пустотой глазницы, носовая кость, скулы, зубы… Черт, неужели? Марк, словно не доверяя своим глазам, ощупал рукой лицо скелета. У харририан ведь нет ни носа, ни зубов!

– Вот-вот! – Когда Строгов стянул перчатку с руки мертвеца, взгляду открылись пять мумифицировавшихся пальцев.

– Что это? – Марк в ужасе поднял на Николая глаза.

Строгов горестно покачал головой.

– Это наши с тобой собратья. Это люди, правда, умело загримированные под аборигенов Агавы.

Глава 11

Земля. Несколько месяцев назад…

Непослушными пальцами Луиза скомкала что-то мягкое и шелковистое. Что это? Где она? Пока глаза затуманивала серая поволока, девушка могла рассчитывать только на осязание. Поводя ослабевшими руками, Луиза поняла, что лежит на постели, укрытая толстым шерстяным одеялом. Вокруг тишина, и только где-то совсем близко слышится тоненькое попискивание, словно маленький сверчок пытается вести свою сольную партию. Каждый раз его прерывают, но он упрямо начинает снова и снова. Как тихо и как спокойно! Мучительная агония миновала. Досыта насладившись своей юной жертвой, она сгинула, оставив о себе лишь память в виде ноющей боли внизу живота.

Боже мой! Ужасная мысль обожгла мозг Луизы. Ребенок! Что с ее ребенком? Страшась заглянуть под одеяло, она стала читать молитву. Но Всевышний не ответит на вопрос, не исправит свершенное и не отведет неизбежное. Она должна узнать все сама.

Трясущимися пальцами Луиза сорвала провода, соединявшие ее руку с большим электронным прибором. Индикаторы на нем вмиг взорвались алым огнем, а комариное попискивание перешло в постоянный протяжный вой. Не слыша и не видя ничего, девушка ощупала свое тело: талия, бедра, живот… Страшная догадка оказалась правдой – живот впалый и мягкий. Она потеряла ребенка. Причем трагедия оказалась ужасной вдвойне. Это был ребенок Николая – плод любви, который связывал их через время и расстояние.

– Господи! За что мне это?!

Несчастная закричала, словно от острой нестерпимой боли. Нет, она не плакала. Слезы закончились еще тогда, когда, корчась от невыносимой боли, Луиза просила Бога смилостивиться над ней и ее малышом. А сейчас она могла лишь выть, как израненная собака.

Звук шагов за дверью означал, что ее услышали. Замок щелкнул, и в комнату вошли двое. Больничные халаты туго сидели на темных строгих пиджаках, лица без улыбок, глаза без жизни. Луиза шестым чувством осознала, что это не врачи. Кто тогда? Что им нужно? Словно пытаясь защититься, она по шею натянула одеяло.

– Не волнуйтесь, все будет хорошо. – Мягкий и в то же время бездушный голос больше напугал, чем успокоил.

– Что будет хорошо? – Луиза, всхлипывая, переводила взгляд с одного визитера на другого.

Один из мужчин, тот, что постарше, с густой проседью на аккуратно выстриженных висках, подошел вплотную к кровати и прошелся глазами по телу девушки. Холодный оценивающий взгляд. Так смотрят на только что изготовленную машину. Внимательно и дотошно, стараясь оценить все ее достоинства и заметить все изъяны. Несмотря на то что больная была укрыта одеялом, ей вдруг показалось, что она совершенно голая. Мужчина уловил нервозность девушки и попытался ее успокоить:

– У вас возникли некоторые проблемы. Не волнуйтесь, мы вам поможем.

Луиза ничего не ответила, однако ничуть не успокоилась, даже наоборот. От этих людей исходил мертвенный холод. Чувствуя его, девушка затряслась от мелкого озноба.

Трель мобильного телефона громом прогремела в наполненной напряженностью тишине. Чтобы достать аппарат, седоволосому гостю пришлось расстегнуть белый халат и залезть во внутренний карман своего безукоризненного костюма. Лишь на мгновение полы пиджака разошлись, но этого хватило, чтобы Луиза заметила кобуру пистолета.

Вид оружия стал той последней песчинкой, которая заставила сорваться и без того хлипкое душевное равновесие несчастной. Она перенесла страшную мучительную болезнь, погубила ребенка, потеряла свою любовь… и вот теперь эти люди. Они явно пришли не с добрыми намерениями. Не соображая, что творит, позабыв о боли, Луиза рванулась вперед.

– Лежать! – Седовласый агент грубо толкнул ее в грудь, да так, что девушка, ойкнув, вновь повалилась на подушку.

На лице мужчины не дрогнул ни один мускул, не промелькнула ни одна эмоция. Он, словно металлический робот, отточенным движением отщелкнул панель своего слайдера и произнес в трубку:

– Да. Она пришла в себя. Можете высылать машину.

Неизвестно, что больше обескуражило Луизу: толчок или то бесцеремонное пренебрежительное отношение, с которым незнакомцы пытались вершить ее судьбу. С ней никогда так не обращались. Даже подвыпившие солдаты в ресторане, где она работала, всегда достойно относились к дочери героически погибшего сержанта Ламарка.