Звездная пыль калибра 5,56

– Журналистика – это так… развлечение для пожилого человека, а первый серьезный бизнес моего отца – разработка месторождений газа в Латинской Америке. Мой старик ведь по специальности горный инженер.

– Поразительное совпадение… – Строгов задумался. – Здесь ведь тоже добывают газ. Причем процесс не останавливался ни на минуту. Как и при харририанах, его сжижают и закачивают в контейнеры. Разница, пожалуй, заключается лишь в том, что контейнеры не отправляются на местные химические предприятия, а загружаются в звездолеты и вывозятся в неизвестном направлении. Между прочим, и сами контейнеры весьма странные. Скорее это самоходные баржи. Я не удивлюсь, если после доставки в ту или иную звездную систему они смогут гонять от планеты к планете своим ходом, продавая газ, так сказать, в розницу.

– Ты хочешь сказать, что мой отец расширил свой бизнес до галактического масштаба? – Марк подсознательно не хотел верить в причастность своего старика к ужасам войны. Пусть кто угодно, даже дядя Джон, но только не отец!

– Горный инженер, владелец газодобывающей компании находился в районе, где идет добыча. Скажи на милость, какие еще варианты могут прийти в голову?

– Но этот чертов газ, он ведь совсем иной! – Грабовский ухватился за первое же противоречие, словно утопающий за соломинку. – На Земле ему нет применения.

– Газ вывозят или нет? – Великий Учитель в упор посмотрел на Марка. – Вывозят. Значит, применение ему нашли. Спросишь какое? Вопрос не ко мне. Можешь узнать у своего дядюшки. Правда, скорее всего, сейчас он уже далеко.

Слова Строгова прервала серия далеких, но очень мощных взрывов. От них завибрировал пол, а стоящие на столе химические склянки противно задребезжали. Великий Учитель мгновенно застыл. Закрыв глаза, он огромное, бесконечное мгновение вслушивался в голоса параллельного мира.

– Наверное, я ошибся. – Не выходя из состояния внутренней концентрации, Николай разговаривал сам с собой. – Дядюшка Джон не смог улететь, не попрощавшись.

Глава 21

Ян Микульский долго и пристально глядел на пленного. Скорее всего, тот еще не совсем понимал, в какое дерьмо вляпался. Для пухлого полицейского Микульский с Мартинесом были кем угодно: убийцами, грабителями, наркоторговцами, но только не теми, кем являлись на самом деле. Отправившись к звездам, он по своей сущности оставался прежним узколобым копом, не видящим дальше козырька собственной фуражки.

Сообразно собственным мыслишкам толстяк и действовал. Сперва, брызжа слюной, он угрожал. Конечно, Ян не понимал ни слова, но свирепый взгляд поросячьих глаз и несколько знакомых, почерпнутых из заморского кинобоевика ругательств не оставляли в этом сомнений. Мартинес недолго терпел это безобразие. Два удара под дых объяснили служителю закона, кто хозяин положения. После такого массажа толстяк изменил тактику. Он начал уговаривать, приводя, как ему казалось, взвешенные и убедительные доводы.

– Ты что-нибудь понимаешь? – Ян покосился на каталонца.

– Ну… В общем… – Не закончив фразу, Хорхе поскреб затылок.

– Значит, нет. – Микульский тяжело вздохнул. – Я тоже. Эх, сюда бы нашего командира. Грабовский в совершенстве знает английский.

Обменявшись с напарником мнениями, Ян снова повернулся к связанному полицейскому. Первое, что бросилось в глаза разведчику, был бегающий взгляд широко открытых глаз. Иностранная речь напугала американца. Да и неудивительно. Смелые они только у себя дома, когда под задницей мягкий диван, в телевизоре самоуверенная физиономия президента, а ближайшие противники как минимум на другом конце света.

Однако испуг полицейского превратился в настоящий ужас, когда в комнату вошел Нагира. Многорукий инопланетянин, мрак, заброшенная церковь, кровавые бинты и, наконец, вот эти солдаты в зловещей черно-серой униформе. Все атрибуты жуткого фильма ужасов налицо. Только сюжет развивается не на экране, а в жизни, и главный герой – он. Толстяк закричал, словно душевнобольной, и, извиваясь всем телом, попытался вырваться. Но с веревками на руках и ногах далеко не убежишь. Пленник тут же рухнул на пол. Он скулил, умолял, бился в истерике и рыдал.

Глядя на толстяка, Микульский испытал стыд за род человеческий. Метнув быстрый, полный неловкости взгляд на Нагиру, он приказал Мартинесу:

– А ну, бери его.

Когда пленного посадили на прежнее место, он еще пытался о чем-то просить, но Хорхе сунул ему под нос кулак, и толстяк заткнулся. Словно малое дитя, полицейский всхлипывал и переводил глаза с одного своего пленителя на другого.

– Нагира, в мозгу этого субъекта есть хоть какая-нибудь полезная для нас информация? – Шансы на положительный ответ Ян прикидывал как пятьдесят на пятьдесят.

Прежде чем вынести вердикт, харририанин долго смотрел в бегающие зрачки пленного полицейского.

– Полная каша. Он думает лишь о своих близких: старик, темноволосая женщина, девочка с зелеными глазами…