Звёздная самозванка

Вскоре акридинец вновь распахнул глаза, уже окончательно вернувшись в мир живых. Он приподнялся на длинных и тонких руках, сидя в лодке, по его виду можно было заключить, что он совершенно растерян. Но тут посол взглянул на Маэ, которая, выпрямившись, стояла перед ним, готовая в равной мере и к побегу, и к возможной беседе между представителями двух разных миров. И стоило акридинцу ее увидеть, как все эмоции внезапно исчезли с его лица, а точнее сменились на одно единственное чувство, совершенно не понятное для девушки.

– Я – Маэ, – проговорила она первое, что взбрело ей в голову, заметив, что он рассматривает ее.

В следующую минуту она испытала еще большее удивление, когда посол туманности, страшно засуетившись, выскочил кое-как из рыбацкой лодки, при этом перевернув ее, и бросился тут же на колени. Его ступни омывала пенистая волна, лоб прижимался к влажному холодному песку, но он не смел пошевелиться. Маэ стояла перед ним обескураженная, боясь прервать неловкое и затянувшееся молчание.

Спустя некоторое время акридинец слега приподнял голову, чтобы только еще раз узреть лицо испуганной девушки. Потом он начал что-то говорить, его язык походил на стрекотание насекомых, и дипломат без конца повторял одну и ту же фразу в безумном волнении.

– Я не понимаю, – был ему ответ.

Посол, заслышав эти слова, приподнялся, оторвавшись от земли, и внимательно посмотрел на свою спасительницу. В его взоре что-то промелькнуло, какая-то мысль, заставившая напрячь его все силы своего ума. Словно что-то припоминая, акридинец вдруг произнес:

– Вы говорите на Древнейшем или Первом языке, не так ли?

– Я говорю на… Как вы выразились? – пробормотала Маэ, пораженная, что это внеземное существо владеет ее родной речью.

Дипломат выговаривал каждое слово отчетливо и чисто, однако особый, еле уловимый акцент выдавал в нем чужеземца. Он произносил каждый звук, словно сквозь зубы, цедя. Но голос посла туманности Олво показался Маэ довольно приятным. Она попыталась улыбнуться.

Приняв это за добрый знак, акридинец поднялся с колен. Стоило ему выпрямиться во весь свой огромный рост, как по спине девушки побежали мурашки.

– Я очень рад, что попал сюда, – снова заговорил дипломат. – За то, что Вы не забыли обо мне, я хотел бы Вас отблагодарить. Но какой подарок может сделать душа, покинувшая бренное тело? Да и возможно ли найти в мире или вне его хоть что-то сравнимое с Вашим милосердием, – голос посла звучал степенно и тихо. – Признаться, как многие жители туманности Олво, я начал было сомневаться в Вашем существовании. Я плохо знал молитвы, относился к Вашим Наставлениям с насмешкой, не верил, что в наше время еще случаются чудеса. Но вот я сам убедился! И чего мне это стоило? Я мертв, вижу рай, и Вы смотрите на меня. Как счастлив я, Праматерь!

– Кто ты? – вдруг спросила Маэ. – Откуда ты?

– Я – Сириус1, посол туманности Олво, представлял при жизни свой народ на советах Великого Союза Цивилизаций, – отчеканил акридинец. – Но наверняка Вам покажется этот ответ слишком грубым. Просто я не умею… говорить с божеством… и я раньше даже не верил, что… рай действительно существует.

Девушка глядела на акридинца, не зная, что сказать, в то время как посол туманности осматривался, поворачивая вытянутую голову то туда, то сюда, как бы оценивая тот рай, в котором он очутился. Налюбовавшись, Сириус, было, хотел что-то спросить, но вдруг поблизости раздался какой-то шум. Это страшно испугало Маэ и одновременно вывело из глубокого мысленного оцепенения. Она решила, что кто-то из соседей вышел на набережную.

– Бежим! – приказала девушка и кинулась по направлению к дому, даже не проверив, следует акридинец за ней или нет. Она побежала по мало протоптанной тропинке, которая вела прямо к родным дверям. Сириус следовал за своей Праматерью попятам, не отставая, хотя густые заросли и листва деревьев сильно мешали ему.

Маэ пустила его в дом. Надо заметить, что он был поражен ее жилищем куда больше, чем всем остальным «раем». В доме девушки дипломату приходилось сгибаться пополам, чтобы не задевать головой потолка. Расхаживая по комнатам, акридинец был увлечен более всего рассматриванием книг и техники. Маэ наблюдала за его поведением, боясь потревожить разумное насекомое.

– И это такой Рай?! – дивился вслух Сириус, вертя в руках старое радио и осторожно перелистывая лежащие на тумбочке журналы. – Маленькая постройка, наполненная предметами позапрошлых столетий? – он приблизился к висящему на стене телефону. – А это что такое? Я, кажется, читал о подобном устройстве, когда изучал историю зарождения науки. И вот это… это… – схватил дипломат книгу с полки. – У нас в таком виде информацию не хранят уже миллионы лет, только гимны и молитвы.

– Молитвы? – переспросила девушка.

– Да, Праматерь, – резко обернулся к ней Сириус. – Бумага – это драгоценнейший материал. Любая информация, записанная на бумаге, не имеет цены. У меня на корабле был один свиток… – начал припоминать акридинец. – Жаль, что он пропал.