Я не успел ответить, потому что за меня ответила Спа.
— Ни за что! — сказала она. — Ненавижу истории о нехороших местах. Я люблю истории, где все заканчивается хорошо.
— В моей истории все закончилось хорошо, — заметил я. — Но я все равно не буду ее рассказывать, слишком неприятно ее вспоминать.
— Везет тебе, — сказал вдруг Ош. — У тебя есть то, что достойно воспоминаний, пусть даже неприятных. А в моей жизни нет ничего, что хотелось бы вспомнить.
— Вот и хорошо, — сказал Ик. — Лучше пусть будет так, чем как в фильмах.
— А что за фильмы у вас тут смотрят? — живо поинтересовался я.
— Кстати, пойдемте посмотрим Что-нибудь, — встрепенулась Спа. — Только тебе придется таблетки принять.
— А это еще зачем? — насторожился я. — Какое отношение они имеют к фильму?
Через пару минут сбивчивых объяснений я понял, как таблетки связаны с кино. То, что на Сорэ называется фильмами, имеет к земному кинематографу примерно такое же отношение, как творчество Акунина к поэмам Гомера. Когда эрп смотрит фильм, он полностью погружается в жизнь главного героя, отождествляет себя с ним, забывает, кто он такой на самом деле. Фильмы не просто смотрят, в них живут. Спа сказала, что нельзя понять, что такое фильм, не посмотрев ни одного фильма. Я охотно верю ей, но мне не хочется принимать наркотики только для того, чтобы поразвлечься. Я верю, что привыкание, возникающее от этих таблеток, легко снимается, но все равно не хочется вмешиваться в свою психику столь кардинальным образом по столь незначительному поводу. И еще непонятно, как отреагирует на наркотики агент Вудстока, сидящий в моей душе. Кстати о Вудстоке. Где тут ближайший терминал Сети?
Я задал этот вопрос, и собеседники меня не поняли. Трудно поверить, но они не знают, что такое Сеть.
— Ну как же! — воскликнул я. — Сеть связывает миры во вселенной, все можно узнать, со всеми можно поговорить и в любое место можно переместиться. Да вон там, — я махнул рукой, — прямо за холмом стоит портал, из которого выходят путешественники из других миров. Неужели вы ничего про это не знаете?
Ответом были непонимающие взгляды.
— В той стороне нет тропы, — сказала Спа. — Странники ходят только по тропам, иначе можно заблудиться.
— А кто это такие — странники? — спросил я.
Эрпы переглянулись и начали, путаясь и перебивая друг друга, объяснять чудному пришельцу очевидные вещи… За следующие полчаса я узнал о планете Сорэ много нового.
Образ жизни эрпов стороннему наблюдателю кажется очень странным, можно даже сказать, противоестественным. Эрпы не работают, не учатся, не изобретают новые вещи и почти не занимаются искусством, они даже не рожают детей. Они просто живут, их жизнь не имеет смысла, они настолько привыкли жить, что не воспринимают это как нечто, нуждающееся в осмыслении. «Каков смысл этого камня?» — спрашивал один китайский мудрец своих учеников. Никто не дал ему правильного ответа, а ведь ответ очень прост. В камне нет никакого смысла, камень существует сам по себе, ему не нужен смысл. Тот мудрец утверждал, — что такова же и человеческая жизнь, в ней тоже нет смысла. Не знаю, насколько он прав в отношении людей, а насчет эрпов он попал в точку.
По планете Сорэ разбросаны дома, различающиеся по размерам, планировке и дизайну, но примерно одинаковые по поддерживаемым удобствам. Дома соединены тропами, от каждого дома можно дойти до соседнего не дольше чем за день. В каждом доме обитает одно оэа, мое подсознание так и не решило, как правильно переводится это слово — как семья или как дружеская компания. С одной стороны, все члены оэа занимаются сексом друг с другом, так что это скорее семья, но с другой — что это за семья, в которой никогда не было, да и быть не может ни одного ребенка? Так вот, в каждом доме живут члены одного оэа. Время от времени кому-то из них надоедают сожители, и тогда он уходит в странствие. Он идет по тропе, приходит в другой дом, знакомится с его обитателями и либо остается у них, либо переходит дальше. Странствие может занимать несколько недель и даже месяцев, но в конце концов странник находит новое пристанище, которое и становится его домом на ближайшие годы.