Звездная симфония

Мысленно вздрогнув от последних слов Нараяна, Юля посмотрела сначала на него, а потом вновь перевела взгляд на ещё не успевших подняться на корабль людей и на чёрный овальный проём в серебристом корпусе звездолёта, где уже скрылось большинство их товарищей. На мгновение этот не пропускавший света проход показался Юле чёрной пастью самой смерти, одного за другим поглощавшей прекрасных собратьев Нараяна, и почувствовала укол острой жалости и тоски в сердце. Будь у неё глаза на этой планете, она бы расплакалась, так ей стало больно от мысли, что этим ангелоподобным созданиям, возможно, не суждено вернуться назад в свой совершенный мир, где нет ни войн, ни болезней, где жизнь не наполнена нескончаемой чередой страданий, а потому так ощутимо дорога…

«Как жутко это несправедливо! – кричал её разум, – Нет! Так не должно быть! Они слишком красивы, слишком добры, слишком совершенны, чтобы умирать! Они слишком ценны! Нет! Нет! Господи, не допусти этого! Пусть они живут! Пусть они вернутся домой! Я хочу, чтобы они жили!».

Пусть это покажется несправедливым, непатриотичным или даже негуманным, но мысль о том, что могут погибнуть прекрасные, духовно гораздо белее развитые, чем она сама и весь её земной род, хоть и живущие на другой планете люди, в тот момент причиняла Юле больше страданий, чем мысль о смерти её собственных собратьев. И дело тут было не столько в их внешней красоте, сколько в красоте внутренней. Каждый человек, живший в этом мире, наполнял его светом своего духа и согревал теплом искреннего, бескорыстного сердца, посвящал себя украшению и улучшению жизни родной планеты, умножению её знаний. Люди здесь уже переросли ребяческую тягу к вредительству, столь распространённую на Земле, и давно научились жить, исходя из понимания того, что счастья и процветания можно добиться лишь объединившись и забыв о стремлении самоутвердиться за счёт других. Короче говоря, они были во всех смыслах более взрослыми и более зрелыми, чем земляне, и потому в порыве всёпоглощающей жалости Юля назвала их и более ценными, отчего мысль о потере любого из них отзывалась в ней мучительнее, чем мысль о потере землянина.

– Когда речь идёт о жизни, говорить о ценности не приходится, – возник в сознании Юли голос Нараяна. – Одно создание не может быть дороже другого, потому что жизнь бесценна. Но я не осуждаю тебя за твои чувства, ты воспринимаешь их так остро потому, что они явились тебе впервые. Когда ты освоишься, то поймёшь, что на самом деле все люди, все создания тебе одинаково дороги, независимо от того, на какой планете они живут.

– Неужели они и правда могут погибнуть?

– К сожалению, иногда это случается. Дорога познания непредсказуема.

– И они идут на это… улетают, зная, что могут не вернуться? Почему?

– А ты бы на их месте отказалась от космоса под страхом смерти?

Слова Нараяна попали в точку. Юля была уверена, что ни за что не отказалась бы от участия в подобной экспедиции, даже если бы она стала путешествием в один конец. Космос, несмотря на всю его непримиримую суровость, стоил того, чтобы отдать за него даже жизнь.

Тем временем последний астронавт взошёл на борт космического судна, и корабль, приняв форму идеальной сферы, начал плавное погружение в бездонные небеса. По мере того как космолёт он удалялся от земли, его обшивка постепенно разгоралась белым пламенем, будто нарастающая в межзвёздных двигателях мощность прорывалась сквозь неё, превращая корабль в огромную лампу. Достигнув верхних слоёв атмосферы, огненный шар звездолёта последний раз ярко вспыхнул, прощаясь с родной планетой, и резким скачком умчался в чернеющую неизвестность.

Со смешенным чувством тоски и восхищения смотрела Юля вслед кораблю, канувшему в космос, пока Нараян не привлёк её внимание, предложив показать то, что, несомненно, поднимет ей настроение. Он указал на здание космопорта, заметив, что сейчас там должно быть немало людей, ожидающих, когда за ними прилетят их звездолёты. Многие из этих людей прибыли с других планет, а теперь готовились вернуться обратно, и Юле выпал редкий для землянина шанс увидеть выходцев из множества разных миров в одном месте.