Звёздная тень

Лицо Данилова не дрогнуло.

— Трудно было бы забыть, пока ты находишься в этом теле… Ну и что? Если он хочет выдвинуть свои условия — пожалуйста. Но насколько я понимаю, их раса занимает пассивную позицию… впрочем, как угодно. Пусть говорит. Мы вовсе не против союза с ними, с Алари, со Счётчиками. Но наши интересы не позволяют бросаться очертя голову на край света. Если Земля получит хотя бы десяток таких кораблей… мы сможем говорить с Сильными на равных.

— Ты веришь в свои слова?

— У меня нет другого выхода. И у тебя нет, Пётр. Допускаю, что это решение тебе менее приятно, чем полёт к Ядру, но альтернатива ещё хуже.

— И какая она, альтернатива?

Покачиваясь в гамаке, я был куда выше сидящего Данилова. Такая обманчивая, убаюкивающая позиция человека, способного диктовать условия… Правда, за открытым люком мелькала форма чёрных беретов, а податливость Данилова наверняка имеет границы.

— Судить тебя не будут, — спокойно сказал Данилов. — Тебя даже наградят каким-нибудь орденом за участие в операции.

Участие! Мы пахали!

— Наградят — посмертно?

— Не валяй дурака. Тебя наградят и спишут на Землю без права полётов. Ты будешь работать где-нибудь… слушать новости… пить научишься. И всегда будешь помнить, что твои товарищи пытаются что-то сделать… перехитрить незнакомую технику, переспорить чужих.

— А куалькуа? Вы пустите на Землю человека, в чьём теле — симбионт? Не верю!

Данилов покачал головой:

— Нам прекрасно известно, что по земле ходят десятки таких людей.

Мне показалось — или в глубине сознания раздался тихий смешок?

— Одним больше, одним меньше, — продолжил Данилов. — Если куалькуа меня сейчас слышит… я очень рад тому, что их раса лишена честолюбия. А любопытство — не порок. Альтернатива теперь ясна?

— Вполне.

Данилов ждал. А я молчал, хоть и принял уже решение. Долго молчал, пытаясь заставить полковника заговорить первым. Но он и не таких обламывал.

— Можешь сказать деду, что я согласился.

Данилов кивнул. Поднялся, придерживаясь за обрез люка. И сказал:

— Только одно, Петя… Извини, но мы будем вынуждены принять меры безопасности. Очень жёсткие. Очень.

Глава 5

— Не думал, что такая штука существует в реальности, — сказал я.

Маша защёлкнула на моей шее металлическое кольцо. С внутренней стороны оно было оклеено мягким фетром, и эта заботливость казалась особо трогательной — словно наточенное лезвие гильотины.

— А в реальности её и нет, — сухо сказала Маша. — Только у нас.

Ощущение, что я читаю какой-либо дедовский роман о тоталитарном режиме, стало острым до безумия. Я поёжился, словно пытаясь выбраться из стального воротника. Посмотрел на рептилоида. И дед, впервые с момента прилёта на станцию, заговорил:

— Мария, вы воспользовались моими перспективными разработками? Каталогом «Несуществующее оружие»?

— Нет. Отдел по отслеживанию идей в фантастических романах существует с прошлого века. И у нас, и в ЦРУ.

Я заметил, что она старается не смотреть на рептилоида. Как бы Маша ни убеждала себя, что Андрея Хрумова больше нет в живых, что счётчик поглотил его сознание, — и всё же ей было неуютно. Очень неуютно, я даже испытал к ней лёгкое сочувствие.

— Полагаю, тебе не надо ничего объяснять, Пётр? Кодовый замок… причём механический. Радиоприёмник. Двадцать пять граммов взрывчатки.

— Не много.

— Вполне хватает, Петя.

Она подняла руку, демонстрируя крохотный пульт.

— Не удаляйся от меня более чем на десять метров. Вначале пойдёт звуковой сигнал, через пять секунд сработает взрыватель.

Мы сидели в каюте командира станции. Я, рептилоид, Данилов, Маша и двое незнакомых офицеров. Тот, что постарше, очевидно, и был командиром, второй, покрепче и помоложе, почему-то одетый в лёгкий скафандр, — видимо, куратор станции из ГБ.

— А если эта хренотень пробьёт обшивку? — с военной прямолинейностью рявкнул командир. Вопрос о моей шее его не интересовал.

— Исключено. Взрыв направлен внутрь кольца, — успокоила его Маша.

Больше вопросов не возникло. Данилов встал, кивнул, указывая на дверь. Капитанская каюта помещалась на самом краю станции, и притяжение здесь было почти в половину земного. Я отреагировал не сразу — смотрел в огромный иллюминатор, за которым плыла Земля. Маленькая, красивая, замешенная на голубизне океанов и сероватой пене облаков. С материками неправильной формы, с абсолютно неправильными людьми. Но даже они не виноваты, что мне надели воротничок с двадцатью пятью граммами взрывчатки. Даже тот писатель, что первым придумал эту штуку, не виноват.

— Включаю, — сказала Маша. Нажала что-то на пульте, и на кольце замигала оранжевая лампочка. Неярко и неспешно, словно в такт пульсу. — Помни, десять метров.

— Спасибо, Маша.

Я отвёл взгляд от иллюминатора. Поднялся.

— Петя, это неизбежная предосторожность. И только на начальном этапе, — сказал Данилов.

Ему явно было неудобно.

— А на меня не найдётся воротничка, Машенька? — спросил дед.

— Излишне. Просто не пытайся нас коснуться.

Рептилоид со старческим кряхтением пошёл за Даниловым. На миг обернулся, сказал:

— Когда же я в тебе ошибся, девочка?..

Маша его слова проигнорировала.