Звёздная Тень

Мне хотелось заплакать. Я не знал, должен ли делать то, чего хотел Ример, и даже не понимал, хочет ли он еще этого. Не зря же исчез. О чем бы он ни мечтал, какие бы стихи ни сочинял в одиночестве, но он — плоть от плоти этого мира. Он был вправе отдать ему Врата. Он был вправе вернуть их мне. Только Ример мог решить, чья родина войдет в Тень.

Пускай все кончится быстрее. Как угодно, но быстрее. Может быть, я так же свободен, как корабли Геометров. Такая же марионетка, как мальчик Дари. Так же счастлив, как Ник Ример. Пусть все кончится.

Я поднялся на ноги. Меня слегка мутило — борьба с холодом не прошла даром. Но уже стемнело, и начинался снегопад… надо было идти. Что бы ни ждало впереди.

Пробираться через водовод — глупо. Но я не знал другого входа в купол. Конечно, если Геометры поняли, как чужак проник в интернат, то водовод перекрыт или напичкан аппаратурой слежения… уже подойдя к прозрачному куполу, я остановился, размышляя.

Снег лупил все сильнее. Будто вчера я тут был… вчера? Нет. Целую неделю назад. Вечность.

Мне уже было все равно.

Я нашел знакомую будочку, сейчас совсем утонувшую в снегу. Разгреб сугроб, каждый миг ожидая щелканья капкана или вспышки парализующего луча. Нет, ничего. Дверка, ручка. Я потянул, услышал гул несущегося потока. Ну вот, повторим историю как фарс.

И все же, нет ли иного пути? В здание ведут три двери… впрочем, мне они не поддались. Возможно, в образе Наставника Пера я сумел бы их открыть, но Пер мертв. Наверняка отпечатки его пальцев уже выведены из памяти замков.

Будь что будет.

Я вполз внутрь, прикрыл дверь и прыгнул в воду. Поток встретил меня как старый друг — теплом и приятельскими похлопываниями. Меня потащило по узкому туннелю. Ну! Неужели вы такие беззаботные, Геометры?

Меня вынесло в маленький круглый зал и бросило на решетчатый пол. Вода с гулом обмывала меня, уносясь дальше по водоводу. Я лежал, озираясь. Никого нет. Да в чем же дело?

И в душу мне начало закрадываться робкое подозрение.

Немыслимо. Невозможно.

Но они могли до сих пор не найти тело Наставника Пера!

Они до сих пор не числили его среди мертвых, а меня — среди живых!

Кто вправе контролировать Наставника? Он же вне подозрений! Если Наставник Пер решил покинуть интернат — это было глубоко выстраданным и абсолютно личным решением. Вернется и объяснит. Правда, меня видела Катти… причем видела и в обличии Ника Римера, и в облике Пера, и в моем собственном. Неужели ей не поверили? Неужели она не рассказала о случившемся?

Невероятно.

Погоня за моим скаутом — тоже все вполне объяснимо. Приближается корабль, уверяя, что внутри — регрессор Ник Ример. А ведь всем известно, что регрессор Ример погиб, находясь на лечении.

Странно… нелепо… и очень возможно.

Я подошел к отверстию водостока. Постоял под тугой широкой струей. Апатия и безразличие проходили, смывались холодным душем.

Давай, Петя… пройди этот круг до конца.

Цепляясь за холодные скобы, я поднялся из фильтрационной камеры. Повис под люком, неловко выгнувшись и вслушиваясь.

Вроде бы тихо. Иногда чудится звук, но едва-едва, так невнятно, что это скорее кровь шумит в висках.

Я откинул люк, получив пригоршню земли за пазуху, и выбрался в купол.

— Ой…

Легкая тень метнулась прямо от моего лица. Я едва удержался от первого желания — схватить и удержать.

Так всегда. Проще всего хватать и держать.

Вместо этого я разжал ладонь, и оранжевый свет Зерна разогнал тьму.

Рыжий мальчишка, пятившийся от меня, наткнулся на дерево и замер, неловко нащупывая руками дорогу. Я узнал его сразу, и что-то во мне дрогнуло.

— Тиль, не бойся, — тихо попросил я, окончательно выбираясь из люка. Ногой сдвинул крышку на место. Мальчик проследил мое движение, но без всякого удивления.

Наверное, все дети интерната знают эту Великую Тайну — фильтрационную камеру водовода.

— Я не боюсь, — в тон мне, вполголоса, ответил мальчик. — А кто вы?

— Страшный подземный дух.

Он неуверенно улыбнулся.

— Только не кричи, а то я рассыплюсь и обернусь гнилой корягой, — попросил я. Сел на корточки. С детьми — как с собаками… простите меня, духи Песталоцци и Макаренко. Нельзя доминировать. Нельзя давить ростом.

Особенно, если выбрался среди ночи из-под земли, мокрый, грязный и со зверской решимостью на лице.

— Я не буду кричать. Я не боюсь.

— А почему ты плакал?

Тиль быстро вытер глаза рукавом рубашки. Но ответил спокойно, хоть и чуточку досадливо:

— Сами не знаете? Бывает… что плакать хочется.

— Знаю, Тиль, — согласился я. — Глупый вопрос. Извини… что помешал.

— Ничего, — мальчишка тоже присел на корточки, но приблизиться не спешил. — А кто вы? По правде?

— Мокрый и голодный бродяга. Шел по улице бродяжка, посинел и весь дрожал. Знаешь?

Нет, он, конечно же, не знал. Нет у Геометров замшелых святочных историй. Тиль смотрел на меня, словно пытался отыскать в лице знакомые черты. Только откуда ему знать сгинувшего регрессора Ника Римера…

— Вы Наставник?

— Нет. Честное слово — нет.

Он кивнул — поверил. Любопытство и опасение боролись в нем с вежливостью. Любопытство победило, как всегда.

— А кто вы?

— Инопланетный разведчик.