Звездная тень

Вырвался из кошмара – в котором был Ником Римером, ожившим регрессором Геометров, дотянувшимся до меня с того света. Во сне я бросил деда и друзей, во сне я отправился на Родину – чтобы спасти ее, а не Землю.

Меня бросало в кресле, сжавшемся, безуспешно пытающемся погасить толчки. Я был в скауте Геометров.

И значит, сон был явью!

– Сволочь! – закричал я на ни в чем не повинного Римера. На бедолагу Ника, до конца исполнявшего свой долг и в жизни, и в смерти. – Что же ты!

Скаут крутило, как щепку в водовороте. На экранах ничего-ничего не различить – огненно-черная карусель.

– Что происходит, бортпартнер?

Нас атакуют.

– Почему ты меня не разбудил?

Атака недействительна. Нас атакуют корабли Родины. Атака не считается.

Я даже застонал от тоски и отчаяния. Умненький компьютер Геометров вновь натянул свои шоры.

– Почему нас атакуют?

Родина считает, что на борту – не-друг. Я сообщаю, что это ошибка. Вероятно, у всех атакующих кораблей повреждена аппаратура связи. Нет причин для волнения. Атака недействительна.

Неужели и кораблик Ника Римера повторял бы то же самое, рассыпаясь под ласковыми родительскими оплеухами? Или та частичка души Ника, что перекочевала через корабль – в меня, смогла бы противостоять безумию?

– Полное слияние! – рявкнул я.

И растворился в небе.

Небо пылало.

Плыла подо мной Родина – милая, милая Родина, с правильными, четкими очертаниями материков, с затейливыми сеточками облаков, обитель добра и справедливости, дружбы и счастья. Я даже касался атмосферы – чуть-чуть, самого краешка…

А над нами, прижимая к планете, вились такие же, как я, крошечные кораблики. Свои. Изрыгающие пламя. Среди скаутов виднелось два дружеских корабля – тороид Гибких Друзей и пятиконечная звезда Друзей Маленьких.

Со всем пылом истинной Дружбы они пытались меня убить.

Ответный огонь!

Атака своих кораблей невозможна!

Что это за голосок противоречит мне? Кастрированный разум корабля? Уймись, дружок, не со мной тебе спорить…

Согласно трем первым постулатам регрессорства… Согласно принципу Благих Намерений, принципу Меньшего Зла, принципу обратимости правды… Мы не атакуем корабли Родины, мы проводим учебные занятия, максимально приближенные к реальности. Начать противодействие.

Или мне почудилось, или корабль повиновался прежде, чем я закончил. Повиновался радостно и изо всех своих силенок.

Первым под удар попал «бублик» Гибких Друзей. Уж не знаю, чем мы его достали – лазерным дальномером или рентген-радаром. Но ему хватило. Бублик почернел, забытый рачительными хозяевами на жаровне. Распался облаком пепла.

Почему мне совсем не стыдно?

Согласно принципу Моральной Гибкости?

Первый раз в жизни я ощутил, что и в космосе имеют смысл понятия «верх» и «низ». Имеют, и еще как! Низ был там, где планета. Подо мной. И корабли Родины не могли использовать лучевое оружие – любой промах окончился бы пылающим городом на поверхности, поврежденным санаторием, разрушенным интернатом. Или, не дай бог, убитым Наставником…

Я громил нападающих, беззастенчиво прикрываясь планетой, со свирепой радостью, которую оценила бы Маша… или Кэлос.

Эй, Ник, стыдливо нырнувший в глубины памяти! Где ты? Это тебе не мышат-алари душить!

Похоже, инструкций на такой случай предусмотрено не было. Слишком поздно опознали украденный скаут, слишком долго чухались, решая, что делать…

Патрульные корабли брызнули в стороны. Будут обходить снизу…

Посадка!

Посадка ошибочно запрещена. Запрос на посадку дается непрерывно.

Что там советует принцип обратимости правды?

Запрещена посадка на территорию космодромов. Мы приземлимся на поверхности.

Где?

Да где угодно.

Координаты?

У интерната «Белое море»!

Наверное, это было наше совместное решение. Ника Римера, для которого, несмотря ни на что, интернат оставался единственным светлым пятном в воспоминаниях. И Петра Хрумова, который отсиживался в «Белом море»…

Скаут пошел вниз. Мы опережали преследователей, не могли не опережать, все машины здесь однотипны, а мы имеем крошечную фору. И все же… укрыться невозможно. Не детей же мне в заложники брать, в конце концов!

Впрочем, тут лучшими заложниками послужат Наставники. Они будут неподражаемы в готовности прикрыть детишек своими телами. Они ведь так добры и великодушны.

Жаль, что я не способен предоставить им такую радость.