Звездно-полосатый контракт

Хорошо налаженная машина так разрослась сегодня вглубь и вширь, что введение нового аппарата насилия, протянувшего из центра свои щупальца, фактически осталось событием незамеченным – невероятно, странно и непонятно, поистине сверхъестественно!

Но сейчас Макферрина волновало одно – его собственная жизнь. Он вспомнил Фреда Макомбера, смерть которого уже была свершившимся фактом. Газеты тогда вовсю трубили о самоубийстве – Фред якобы сам выбросился из окна больничной палаты госпиталя ВМС в Бетесде. Макомбер, блондин-крепыш из ЦРУ, парень с большим будущим, в сорок лет ставший помощником директора Центрального разведывательного управления, по мнению врачей, страдал депрессией и паранойей. И ничто не могло опровергнуть медицинское заключение.

Какая секретная служба ликвидировала Макомбера, Колин не знал. А если бы и знал, разве это могло что-либо изменить? Мужчину в расцвете лет и сил убрали с политической арены. Устранение было выполнено так безупречно, что даже Макферрин, сам опытный специалист-разведчик по тайным операциям ЦРУ, не мог не восхищаться с профессиональной точки зрения.

«Боже милостивый, они убили твоего приятеля, а тебя восхищает их стиль…»

2

Макферрин подъехал к Арлингтонскому кладбищу[2] с северного входа и поставил машину на стоянку. Взгляду открылся холм, поросший травой. Колин посмотрел на часы; время у него еще было. Он стал медленно подниматься вверх.

Стояла середина июля. Лето в Вашингтоне было в полном разгаре, а здесь, на кладбище, веяло сырой прохладой. Среди зелени виднелись надгробия из белого камня. Огромный сад мертвых – ушедших отцов и сыновей.

Комок подступил к горлу. Что с ним такое, черт побери? Неподвластные эмоции…

Кто из них помнил, почему развязывались войны? Но покойники Арлингтона не могли уже ответить на этот вопрос.

Казалось, Вьетнам был так же давно, как и вторая мировая война. Времена Никсона ушли в прошлое, но стиль его работы привился во многих государственных учреждениях. Вслед за Управлением национальной безопасности – незаметным для большинства американцев – появилось еще более неприметное Управление контроля за безопасностью, а деятельность Федерального бюро расследований дополняет Управление национальной внутренней разведки.

Изменилось ли что после Вьетнама, после Никсона?

«Мало что», – сам себе ответил Макферрин.

Колин медленно брел по кладбищу, всем телом ощущая неослабевающую усталость. Если бы он мог вернуть годы, загубленные на безумную, никому не нужную работу в ЦРУ, годы слежки и травли, смертельной погони… Он, правда, всегда стремился к достижению цели, считая, что таким образом приобретал что-то лично для себя, но вскоре разочаровался. В конечном счете можно сказать, что все, чему Колин Макферрин научился за те потерянные годы, свелось к одному – он стал профессиональным убийцей.

Июльское утро поначалу было жарким, но внезапно подул холодный бриз. Колин услышал шелест листвы на деревьях, посмотрел вверх и увидел, что на летнее небо надвигались тучи.

Впереди показалось деревце дикой смоковницы, а за ним на небольшом холмике Колин увидел надгробный камень, который искал. Надпись на нем гласила: «Уильям Макферрин. 1945–1969». Колин присел и убрал с плиты старые листья. Волна эмоций вновь захлестнула его. А что особенного, если ему захотелось всплакнуть у могилы собственного брата?..

«Ничего, – успокоил себя Макферрин. – Просто с этим связано много воспоминаний».

Колин с трудом заставил себя подняться и направился к могиле Блэкберна.

Макферрин подошел к солдатским захоронениям 1861 года, даты на многих надгробиях уже стерлись. Здесь и находилась могила бригадного генерала Кларенса Блэкберна.

Начал моросить дождик. Колин смахнул с лица дождевые капли и продолжил путь между деревьями.

…Советник президента уже ждал его.

– Неважно выглядишь, – заметил Куиллер.

– Ты тоже, – парировал Макферрин.

Прогремел гром. Фрэнклин Куиллер посмотрел на небо и сказал:

– Остроумием ты никогда не отличался. Поехали отсюда. Моя машина внизу.

Мужчины поспешили к выходу. Дождь усилился, и они пустились бегом. Колин почувствовал, как заныли ноги.

Макферрин познакомился с Куиллером в Иельском университете,[3] где после ухода из ЦРУ Колин работал над диссертацией по истории. Куиллер тогда уже был известным ученым, и Макферрин записался в класс профессора, чтобы посещать его занятия по конституционному праву, пользующиеся популярностью у студентов. Они подружились не сразу, поскольку Макферрин не доверял выпускникам «Лиги плюща»:[4] хорошо одетые молодые люди в галстуках порядком надоели ему за годы службы в разведке.

Фрэнклин Куиллер выделялся среди других преподавателей не только своей мятой спортивной курткой с кожаными заплатами на рукавах. Ученый был личностью незаурядной и казался человеком волевым и чутким. Макферрину нравились рассуждения профессора, было что-то подкупающее в его мечтательной убежденности, будто все болезни американской действительности можно излечить, неукоснительно соблюдая статьи конституции.