Звездно-полосатый контракт

– Да, я из ФБР, и ты бы mof изъясняться повежливее, – не преминул заметить коротышка.

– Да, да, конечно, ты из ФБР, – добавил Колин. – Ты такой же агент ФБР, как я – Иисус Христос.

Он немного подался вперед и выбросил удостоверение в корзину для мусора.

Коротышка в изумлении замер. Лицо его покраснело и перекосилось от гнева. Рука, в которой был зажат пистолет, начала подергиваться.

– Полегче, сестричка, – твердым голосом приказал ему Макферрин. – Возьми себя в руки. Если выстрелишь, навлечешь беду. Если осмелишься разделаться со мной до прихода твоего приятеля, тогда наверняка кончишь тем, что будешь чистить сортиры в самых вонючих кварталах.

* * *

Незнакомец был довольно высокого роста, изысканно одет, серый шелковый галстук выглядел нарядно на фоне белоснежной, отлично накрахмаленной рубашки. При слабом освещении лицо гостя поначалу казалось ничем не примечательным. Выделялся, пожалуй, лишь глубокий короткий шрам на подбородке, а нос явно был когда-то перебит.

Однако, когда визитер подошел ближе к свету, Колин понял, что такого изуродованного лица никогда не встречал – отдельные части словно сместились, а кожа и все, что под ней, казались какой-то аморфной массой, налепленной на кости. Лицо было, мягко говоря, ужасным и напоминало круто сваренное, пролежавшее целую вечность в холодильнике яйцо, на котором остались лишь узкие щелочки для глаз и рта да маленький горбик, заменявший нос.

Незнакомец бросил на Макферрина пронзительный взгляд, затем небрежно посмотрел на распростертое на полу тело толстяка.

– Что тут происходит? – спросил он голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций.

Колин мысленно перебрал все возможные варианты, как обычно перебирают библиографические карточки в библиотеке. Имел ли он дело со специальным подразделением ЦРУ, которое занималось проблемами внутренней безопасности «конторы», или столкнулся с Разведуправлением министерства обороны? С кем же, черт побери, имел он дело? Учитывая, что на поприще разведки подвизалось около двадцати специальных служб, угадать наверняка было просто невозможно.

– Мне пришлось ударить вашего человека, – заметил Макферрин. – Он сам настаивал на этом.

– Господин Макферрин, не стану терять с вами время. Полагаю, вы прекрасно понимаете, в какой переплет попали, нанеся серьезный физический ущерб федеральному агенту. Честно говоря, считаю, что ваше поведение как бывшего государственного служащего и человека, столь хорошо владеющего боевыми приемами, никоим образом не может быть оправдано.

Незнакомец взглянул на свои холеные руки. Он явно не пренебрегал маникюром.

– Лично мне, – вставил Колин, – просто плевать на то, что вы думаете.

Посетитель смерил Макферрина убийственным взглядом:

– Надеюсь, вы не станете отрицать, что я вас предупреждал. Вы убедитесь, Макферрин, что, каким бы смышленым сами себе ни казались, власть имущие все равно намного умнее вас. Каким бы крепким орешком вы себя ни считали, все равно верх будет на стороне власть имущих. Вы убедитесь в том, Макферрин. Хочу, чтобы до вас это дошло. Понимаете меня?

В комнате снова воцарилась тишина. Незнакомец прервал молчание:

– Моя фамилия – Монтэгю. Вы хотели взглянуть на удостоверение?

Он достал из кармана документ в черном переплете.

– Разведывательное управление министерства обороны? – переспросил Макферрин, беря в руки удостоверение.

Монтэгю едва кивнул в знак согласия.

Колин внимательно изучил документ. Он был подлинным. Из удостоверения явствовало, что Монтэгю занимал должность помощника инспектора – довольно высокое звание – в одной из главных разведывательных служб страны.

«Итак, все происходит со мною действительно наяву», – отметил про себя Макферрин.

4

Наиболее отличительная черта местности к югу от Чикаго – резкая контииентальность климата, причем с особой силой она проявлялась в графстве Картрайт, где зимой свирепствовал буквально ледяной ветер, а летом досаждал обжигающий зноем воздух.

Однако переменчивая погода никоим образом не влияла на стабильность положения тамошнего шерифа Мелвииа Андерсона по прозвищу Слим[5], прошедшего вторую мировую войну сержантом в службе снабжения.

Негативное отношение шерифа Андерсона к коммунизму на протяжении многих лет оставалось неизменным, как и вращение Земли вокруг Солнца. Именно такая непреклонная позиция обеспечивала ему непрерывное переизбрание на эту должность, а занимаемый пост, в свою очередь, позволял шерифу удовлетворять его насущные интересы – вести праздный образ жизни.

Андерсон был ярым противником коммунизма, гневно выступавшим против малейшего намека на марксизм-ленинизм, будь то в книгах, в кино и даже – боже милостивый! – в музыке, которую исполняли по радио. Мелвин Андерсон-Слим ненавидел также современных хиппи, этих немытых антихристов.