Звездное эхо

- Есть такая пакостная сила в Галактике - империя Моммр. Темная сила. Живут по нелюдским законам. Для себя-то, наверное, тоже правильно, да только получается, что окружающим - во вред. Никто с ними не может договориться, а они не хотят. Думают, будто лишь они одни - истинно прогрессивная цивилизация, а все прочие - выродки. Вот они-то и дожидаются, когда Роллит выгорит дотла.

- Все же я чего-то не понимаю, - сказал Колобов. - Ты говоришь, происходящее там - лишь проекция наших поступков на галактические процессы. Роллит, то есть я, допустим, гибнет. Идеант, то есть ты, спешит на помощь. Все как будто сходится: ты сидишь здесь и давишь на мою размягченную психику. Но почему там очутились какие-то найвиане?

- Никаких парадоксов. Верочка Лисичук давно к тебе неравнодушна, это видят все. Кроме тебя, естественно, потому что ты слишком ленив, чтобы на работе думать о чем-то помимо обеда и получки. Вспомним: разве не предлагала она тебе вступить в общество любителей бега? А в турпоход на сопки не зазывала разве? А в театральный кружок?

- Было, - вынужден был согласиться Колобов.

- И заметь: все это не потому, что она вознамерилась отбить тебя у жены. Подобная мысль чужда ее нравственно цельной натуре. Просто ей невыносимо видеть, как ты, неплохой в общем-то, непотерянный мужик, тратишь себя по пустякам.

- Дед, - вдруг встрепенулся Колобов. - А давай тебя на ней женим!

- Псих! - обиделся тот.

- А эти... как их?.. аморайцы? Они кто?

- Твоя жена Циля.

- Ну ты даешь!

- А что тебе удивительно? Вот она уехала и сейчас там, на юге, вместо того, чтобы развлекаться на всю катушку, места себе не находит. Как-то тут ее ненаглядный, чем-то он сейчас питается, и кто же за ним, разнесчастненьким, приглядывает? И вообще у меня есть сильное подозрение, что она тебя элементарно любит.

- Верно, - горделиво сказал Колобов. - Цилька у меня такая. Баба что надо. Тогда последний вопрос: кто стоит за этими гадами из империи Моммр?

- Ни за что не угадаешь!

- Неужто Бабьев? Сильно он вчера пасовал на трех тузах против меня.

- Мелкая, ничего во вселенной не значащая планетка Шушуга, куда свозят всякий галактический хлам, если ему не найдется иного применения.

- Ежикян? На техсоветах все время на меня тянет.

- Газопылевая туманность без всяких перспектив на планетообразование!

- Сдаюсь, - Колобов поднял руки кверху. - Не иначе, как сам шеф Пентагона.

- Вольф.

- Кто-кто?!

- Вольф. Надежа наша и светило, без пяти минут доктор наук, обладатель самых твердых моральных устоев во всем нашем славном институте, да и в городе тоже.

- Быть того не может! Он же такой положительный, что его в электролизе можно использовать вместо анода!

- Вот именно. Недавно он имел беседу с директором о необходимости сокращения штатов и перехода на новую систему премирования. Предлагал в частности упразднить вашу лабораторию, свернуть тематику, а фонды передать на более перспективные разработки.

- Но ведь если по совести, правильно же предлагал!

- Неправильно, Колобок. Беда не в вашей тематике, а в том, что вы ее завалили. Ваша работа, доведи ее кто-нибудь до ума, ничуть не плоше того, чем занят Вольф. Но он будущего за ней не видит, не знает людей, которые бы ваш завал расковыряли. И поэтому не без оснований полагает, что его личная синица в руках полезнее вашего убогого заморенного журавля.

- Вообще-то есть в нем что-то от автомата, - заметил Колобов раздумчиво. - Поговаривают, он никуда, кроме библиотеки, не ходит.

- Ходит, - возразил Дедушев. - На теннисный корт. Полезно для здоровья, а здоровье нужно для реализации его, Вольфа, замыслов. Кто же, в самом деле, будет двигать науку? Не ты же, куряка и лентяй. Не мусорный же Бабьев, не Ежикян газопыльный. Он, Вольф.

- Мом-мра, - с ненавистью сказал Колобов.

Домой Вольф вернулся необычно рано. К его разочарованию, в ущерб традиционному распорядку библиотека оказалась закрыта на санитарный день. Что бы это могло значить - санитарный день в библиотеке? Травля книжных червей инсектицидами? Поголовная вакцинация обслуживающего персонала противостолбнячной сывороткой? Так или иначе, планы изучения текущей научной периодики пошли прахом. В плотном жизненном графике Вольфа внезапно образовалась четырехчасовая прореха.

Он не торопясь избавился от прокаленного солнцем пиджака, ослабил узел галстука. Прошелся по комнате, ведя пальцем по книжным переплетам, втрамбованным в стеллаж, от стены до стены - пыли набралось преизрядно. Ткнул все тем же пальцем в клавишу угнездившегося на углу стола персонального компьютера "Коммодор", приобретенного в поездке на симпозиум в Осло. Тот с готовностью высветил на мониторе приглашение к игре в "Лабиринт смерти". Жизни Вольфа ничто не угрожало: он в два счета достиг Черных Ворот, отягощенный добытым в схватках с подземной нечистью золотом, быстренько разделался с жутковатым Безымянным и его демонами. Выслушал исполненную в его честь трехголосую мелодийку - как и вчера, и третьего дня, и месяц тому назад.