Звездное качество

Грэхэм улыбнулся, обнял Келли за талию, притягивая ее ближе.

— Давай пойдем, — сказал он, беря инициативу в свои руки.

Келли наслаждалась близостью Грэхэма, старалась приноровиться к его шагу.

Грэхэм и слышать не хотел, чтобы Келли остановилась в гостинице. Он снимал квартиру на Уэст семьдесят пять и предложил Келли комнату для гостей.

— Конечно, ты можешь разделить с хозяином спальню, — сказал он, внося багаж Келли. — Если, конечно, захочешь, — быстро поправился он. «Как он мог сказать такое?» — бранил себя Грэхэм. Ему хотелось, чтобы все было хорошо во время этого уик-энда. И не желал что-нибудь испортить. Келли так не похожа на Диану. У нее просто отсутствовали тщеславие и эгоизм. Она излучала тепло… благородство… любовь. Грэхэм был не из тех, кто верил в любовь с первого взгляда, но с Келли это было так.

Келли застенчиво улыбнулась, стараясь скрыть приятное волнение.

— Посмотрим. Для начала подходит комната для гостей. Возможно, я изменю свое решение попозже, — лукаво сказала она.

Келли необходимо было побыть какое-то время вместе с Грэхэмом. Она не собиралась сразу же закатываться с ним в постель. Хотелось привыкнуть к нему, и дать событиям возможность развиваться постепенно.

Может, она романтична, но ничего не могла поделать с собой. Ей нужна была духовная близость, прежде чем предпринять такой решительный шаг. В конце концов, они с Грэхэмом только начинали строить свои отношения. Телефонные звонки положили начало, но этот уикэнд должен скрепить их усилия.

Вспомнив, что она чувствовала в аэропорту, — ожидание… грусть… и ощущение того, что она желанна, — все это заставило Келли желать большего. Они смогут таким образом начать свой уик-энд.

— Почему бы нам не посмотреть достопримечательности? — весело предложила она. — Я могу распаковать вещи попозже.

До конца дня они ездили из одного конца Манхэттэна в другой. Покатались в экипаже по центральному парку; совершили путешествие в деревню, где остановились в Доме актеров, в котором выступал Грэхэм. Театр был темным и безмолвным. Грэхэм провел Келли в первый ряд, затем вскочил на сцену и начал читать отрывки из своих ролей, словно выступал перед полным залом. Келли пришла в восторг, и когда он закончил, вскочила и неистово зааплодировала. Они посетили музей современного искусства. Успели посмотреть фильм «Фантом оперы», завершив свой вечер обедом в таверне на Грин стрит.

Весь этот день Келли и Грэхэму было хорошо вместе. Они постоянно разговаривали, обращая внимание друг друга на встречавшиеся достопримечательности. И, словно по взаимной договоренности, их руки смыкались, а взгляды, которыми они обменивались, обещали с наступлением ночи быть более откровенными.

Грэхэм и Келли вернулись домой в полночь. Как только Келли сняла свои лакированные туфельки, Грэхэм закрыл квартиру на ключ.

Келли прилегла на диван, потирая пальцы ног.

— Ноги болят от такой беготни.

Грэхэм стал перед ней на колени и взял в руки ее ступню, обтянутую черным чулком, делая массаж.

— Ну как, легче?

— Божественно.

Рука Грэхэма двинулась вверх до лодыжки.

— А здесь?

— Чудесно.

Ноги Келли слегка раздвинулись, давая возможность Грэхэму продвигаться вверх.

— Мне можно и повыше? — спросил он, достигнув колена.

— Да, — прошептала Келли. В горле у нее пересохло. — Да.

— Ты в этом уверена?

Келли кивнула головой. Ей хотелось ощущать прикосновения Грэхэма всем телом… ласкающим ее наиболее чувствительные места… приносящим ей удовлетворение, которого она так хотела.

Рука Грэхэма достигла ее бедра и остановилась на резинках пояса для чулок. Он отстегнул застежки на одной ноге, сняв быстрым движением тонкий, прозрачный черный чулок, и перешел к другой ноге. Когда он справился с этим, стал расстегивать на спине ее черный вечерний пеньюар из прозрачного шелка.

Келли понимала, что в ее жизни наступает момент, которого еще не было с ней никогда, и предвкушала его. Она впервые будет заниматься любовью. Раньше она всегда держалась в стороне от противоположного пола… делая вид, что ее это не интересует… не обращая внимания на желания, которые охватывали ее… не желая пользоваться случаем. И все потому, что мать постоянно твердила ей:

— Ни один мужчина не будет хотеть тебя.

Словесные нападки Дианы всегда составляли часть жизни Келли. Сколько Келли помнила себя, Диана всегда ругала ее за недостатки во внешности, строго определяя, что она может носить, а что нет, критикуя ее успехи в школе, позоря перед гостями до тех пор, пока щеки ее не начинали гореть от унижения, а глаза наполнялись слезами.

— Келли — интроверт, — обычно говорила Диана, представляя ее своим гостям. — Она боится собственной тени. Я даже не знаю, откуда это у нее. Мы с Эдамом всегда были в центре любой компании. Но стоит только ей сказать «бу», и она подпрыгнет на пять футов. Что, это неправда, Келли?