Звёздное скопление. Курс вторжения

Сенат, ясен перец, не мог допустить захвата Мидлсборо. Вернее так: сам захват, возможно, особенно с чистками и люстрациями среди местного населения (причем чужими силами), им был даже на руку. По крайней мере, вся эта пиратская вольница давно у консула Шейко в зубах навязла, хотя и атаковать собственного клиента он ну никак не мог. Но вот допустить удержания Мидлсборо кумаханцами (а мецамец Азарян однозначно заявил, что никому он эту планету после уничтожения пиратского гнезда не отдаст) Этрурия себе тоже позволить ну никак не могла. Мир политики жесток: спусти удар врага один раз, и на тебя тут же накинется еще толпа желающих отвесить пламенного пинка. Сенату пришлось двинуть свои корабли на подмогу Мидлсборо, хотя поспеть они надеялись уже к финальной стадии штурма планеты, когда защитникам и их монархам уже будет амба. Кто бы там потом разобрался в национальности расстрелявших монаршью чету? Кто бы посмел обвинить в этом вставший на защиту своего клиента сенат? А уж какой это повод для мести Кумахе…

Но не срослось. Игонин, оставивший оборону планеты на жену и поднявший флаг на «Эджинкорте», своим патронам подложил здоровенную свинью. Вместо того чтобы героически погибнуть, закрывая флоту Тонояна путь к Мидлсборо, он избрал маневренную тактику, постоянно грозя атакой на войсковые транспорты, маневрируя, устраивая скоротечные сшибки флаеров, оттягивая неповоротливые эскадренные броненосцы и мониторы Кумахи от основной цели, и таки дождался явления квадрирем, трирем и либурн префекта флота Пирского.

Здесь надобно заметить, что концепция флота у Кумахи и Этрурии отличалась радикальнейшим образом, несмотря на то, что обе эти державы придерживались примерно одинаковых взглядов на методы кораблестроения и кораблеприменения. Обе стороны, не мудрствуя лукаво, спер… ну хорошо, хорошо – позаимствовали в свои концепции строительства батлшипов идею «Меримака», доведя ее до своего логического завершения. Ну, или до идиотизма – тут уж с какой стороны смотреть.

Инженерная мысль Кумахи в своем высоком полете разродилась идеей эскадренного броненосца как основного артиллерийского корабля своего флота. По сути своей это был несколько подросший, хоть и не до размера дредноута, тяжелый крейсер, вооруженный как дредноут, забронированный и закрытый щитами настолько, насколько это возможно, лишенный орудий средней дальности от слова «совсем», и плазменных орудий от слова «практически». Зенитных орудий на них тоже было… Ну, не очень много. Очень не очень.

Разумеется, эти мастодонты ползали по космическому пространству со скоростью старой, больной, да еще и обожравшейся черепахи, зато расковырять их артиллерийским оружием представлялось более чем проблематично.

Более дешевыми, но не менее защищенными были кумаханские эскадренные мониторы. Вооруженные не слабее тяжелого крейсера, немного уступая ему в размере, эти чудища были бы почти точной копией моего «Меримака», однако уступали ему в скорости, превосходя как в защите, так и в нападении. Да и в размере немного тоже.

Были еще несколько обычных мониторов – по факту забронированных вусмерть легких крейсеров, но еще даже более медлительных, чем их старшие товарищи, и со спаркой гравипушка-орбилазер в качестве главного калибра. Явно неудачные опытные корабли, незнамо для чего взятые Тонояном с собой к Мидлсборо.

Имелись, впрочем, у Кумахи и обычные тяжелые крейсера, и даже дредноут (что-то вроде Мегалодон-класса), но в совсем уж незначительных количествах.

Флаероносцы же у них были… Ну, начнем с того, что эскортных у них просто не было. Угадайте почему? Правильно – потому, что они были забронированы, укрыты щитами и утыканы зенитками настолько, насколько это возможно, а забронировать каноэ – это… Невозможно это, в общем. Соответственно, за высокую живучесть (и стоимость) флаероносцы Кумахи поплатились размерами ангаров.

Вот с чем в азнавуре не заморачивались – так это с легкими крейсерами, строя стандартные, доступные еще на начало шоу, легкобронированные коробочки с одним гравитационным орудием и скоростью, позволяющей им удрать от большинства врагов там, где им оказали сопротивление.

В общем и целом, это был идеальный для штурма планет флот, но вот для маневренных баталий… Мндя. Совсем неудивительно, что Игонину удавалось тревожить ползущих к его планете врагов, заставляя перестраиваться и метаться так долго – аж целых три дня до подхода флота своих патронов.