Звездное убежище

— Офицер Ференц, если не возражаете. Дардано, я не должен бы говорить это вам, но лучше скажу, если никто не сделал этого до меня. Известно ли вам, что лубаррийка Икида — женщина, которая прилетела с нами, чтобы преднамеренно оскорбить кэтродинов? Вы слышали, по какой причине ее затребовали сюда?

Священник кивнул.

— Да. Мне показалось странным, — немного нервно сказал он, — что она путешествует вместе с нами, и я навел справки.

— И, тем не менее, вы вовлекали ее в разговоры. Кому-нибудь могло бы показаться, что вы пытаетесь соблазнить ее. Конечно, трудно ожидать проявлений хорошего вкуса с вашей стороны, поскольку вы постоянно живете и работаете среди лубаррийцев. Но вам следует быть более сдержанным, учитывая, что ваш долг, прежде всего — перед кэтродинами.

Дардано задохнулся.

— Я… Мое поведение было сдержанным! По крайней мере, я так считал. В конце концов, она принадлежит к моей вере, а мой долг — укреплять веру повсюду, где только можно. Я не предъявлял прав на нее, учитывая сложившиеся обстоятельства. Напротив, я счел необходимым выразить свое неодобрение, и этот способ показался мне наиболее очевидным.

— Права на нее?

— Ну да. Я не велел ей явиться в мою каюту, и не посетил ее сам.

— Но разве она не летела сюда к мужу?.. Внезапно Ференц все вспомнил и оборвал себя. Ну, конечно же! Вера Дардано содержала некоторые странные обычаи, злоупотребление которыми привело к ее отмене на Кэтродине. Например, запрещался брак между родителями детей; все семьи были перекрестными, и считалось антиобщественным иметь больше одного ребенка от того же самого партнера. Однако постоянный партнер необходим с финансовой точки зрения и поддержания дома. Своеобразная система, противоположная порядкам, общепринятым на остальных планетах Рукава, и, как выяснилось, на более далеких планетах галактики тоже.

— Ах да, — сказал Ференц. — Конечно же. Я забыл. Что ж, от человека ваших убеждений большего самоограничения потребовать трудно. Хорошо.

Он повернулся и уже собрался уйти, когда вдруг заметил миссис Икиду. Под руководством симпатичной девушки-глейсы она взбиралась на кресло транспортера. Глаза ее сверкали от волнения.

Священник за спиной Ференца вздохнул с облегчением. Ференц демонстративно сплюнул, выражая неодобрение и отвращение. Он был недоволен — глейсами, которые унижали кэтродинов, как в случае с Икидой; Дардано с его чувственной религией, потворствующей низменным желаниям; Лигмером за недостаток патриотизма; и, наконец, самим собой — за то, что не сумел заставить себя уважать пагу-офицера.

Ладно, у него хватает своих проблем, а еще нужно делать вид, будто он проводит здесь отпуск. Ференц обнаружил, что нужная ему кабина лифта стоит в ожидании, и шагнул внутрь. В последний раз окинул взглядом приемный зал и увидел, что Ланг продолжает беседовать с Лигмером, поглаживая своего зверька, но взгляд его устремлен на Ференца.

— Ваш… э-э… соотечественник, похоже, не одобрил ваших замечаний, — сказал Ланг.

Лигмер покачал головой.

— Ференц — наглядный пример того, от чего нам, кэтродинам, лучше бы избавиться, — сказал он. — Боюсь, однако, что такие типы слишком уж распространены, хотя, — добавил он с похвальной лояльностью по отношению к родной планете, — у нас положение куда лучше, чем на Пагре. Я полагаю, люди вроде Ференца были на своем месте, когда Кэтродин расширял владения. Это они включили в нашу империю Майкос и Лубаррию. Но, мне кажется, что их безусловное презрение ко всему не кэтродинскому несколько устарело.

Рукой с бумагами археолог обвел внушительный зал, в котором они находились.

— Презрение устарело, как только была обнаружена Станция. Когда стало очевидно, что кэтродины вовсе не превосходят остальных, ибо, на самом-то деле, эта Станция невообразимо далеко обогнала в развитии все, доселе известное нам.

— Весьма впечатляет, — согласился Ланг, осмотревшись.

— На Пагре, разумеется, отреагировали как обычно. Они заявили, да вы это слышали от путешествовавшей с нами паги, что все пагское, с их точки зрения, — превосходит любое другое, следовательно, Станцию построили паги. Потрясающая логика! Такова их официальная пропаганда. Но, к счастью, некоторые из них достаточно умны, чтобы не обращать внимания на такую чушь.

— Вы уже были здесь прежде, я полагаю? — поинтересовался Ланг. — Вы хорошо знаете Станцию?

— Никто не знает Станцию хорошо. Кроме, конечно, глейсов, — ответил Лигмер уныло. — О, они вполне рассудительны и готовы сотрудничать во многих аспектах. Единственное ограничение, которое накладывают — чтобы археологи вроде меня не слишком углублялись в технические вопросы. Заметьте, это само по себе связывает руки, поскольку значительная часть скрытой истории Станции связана с техникой — например, с главными банками памяти. В банках имеются знания, которые сами глейсы не в состоянии использовать, и те, которые не осмеливаются использовать. Не идет и речи, чтобы открыть к ним свободный доступ. Я думаю, их нельзя винить. Они знают, что, получив свободу действий, и паги, и кэтродины попытались бы захватить Станцию.