Звездные часы и драма «Известий»

Тяжелое, болезненное размежевание двух коллективов еще не означало, что теперь уже разорвутся все наши производственные связи. Они продолжали существовать, но переходили на другую основу — договорную, коммерческую. В редакции была образована специальная комиссия по договорам с издательством, в которой состоял и я, возглавлял ее Друзенко. Приближался конец декабря, и важно было решить многие вопросы по следующему, 93-му году — по печатанию газеты, подписке и продаже, по ее пересылке и доставке внутри страны и за рубежом, в первую очередь на постсоветском пространстве. Договорились, что кроме Москвы «Известия» будут печататься еще в пятнадцати городах (вместо сорока четырех пару лет назад), это — Алма-Ата, Бишкек, Донецк, Екатеринбург, Иркутск, Киев, Минск, Новосибирск, Одесса, Ростов-на-Дону, Самара, Санкт-Петербург, Симферополь, Хабаровск, Челябинск.

Долго, трудно готовился и только 30 декабря был подписан договор на распространение газеты с января. К этому времени издательство создало у себя специальное агентство, которое ввело высокие тарифы на доставку «Известий» на места. За пересылку 8-полосного номера стало брать 1 руб. 48 коп., 16-полосного — 2 руб. 96 коп. Никакими подобными расчетами за всю свою 75-летнюю историю редакция никогда не занималась, все производилось, продавалось и считалось издательством. Так могло бы и продолжаться, но мы хотели самостоятельности, и она заставила нас взяться за калькуляторы.

Когда в кабинете главного редактора подписывался этот договор, на стол уже выставлялись бутылки, рюмки, бутерброды. Никто и не заметил, что на пятой, последней странице было указано, что в части валютных расчетов договор действует до 31 декабря… 1944 года.

Что ж, весь этот год работа с документами постоянно у нас хромала. Статьи и репортажи готовились намного лучше.

Состояние страны в фокусе тиражей

Листая «Известия» номер за номером, я не просто вижу, а ощущаю, какой тревожной, постоянно ухудшающейся во всех сферах жизни была в 1992 году обстановка в стране. Как результат постоянных разговоров в редакции о характере газеты, регулярно начали выходить статистические, социологические материалы с таблицами, схемами, графиками, отражающими тяжелейшее состояние дел в различных отраслях экономики, близкие к паническим настроения в обществе. Весомость этим публикациям придавали компетентность авторов, их авторитет в профессиональных кругах.

Вот, к примеру, данные, которые привела 3 ноября Ирина Горячева из Центра экономической конъюнктуры и прогнозирования при Минэкономики России. За последние десять месяцев средние цены на 70 основных продовольственных товаров выросли до 1056 процентов. Только за осеннее время — сентябрь, октябрь — они поднялись в полтора раза. А традиционный статистический набор из девятнадцати основных продуктов питания в октябре по стоимости был выше декабря 91-го года еще больше — в 13,2 раза.

Здесь же, под графиком, приведенным Горячевой, напечатана информация из Госкомстата о том, что большие различия в стоимости продуктов питания в разных городах России во многом обусловлены попытками местных органов власти всевозможными способами регулировать цены. Повсеместно они росли и на непродовольственные товары. Если в начале сентября отечественные полуботинки стоили около полутора тысяч рублей, то в конце октября уже 2900. Сапожки женские соответственно — 2000 и 6900 рублей. Цветной телевизор — 20 000 и 38 000, холодильник — 20 500 и 35 700 рублей.

Все, чего бы ни коснулась статистика, показывало углубление социальных проблем, ухудшение условий жизни людей. Как это отражается на самочувствии российских граждан, в частности москвичей? «Известия» еженедельно публикуют опросы тысячи жителей столицы, проводимые Институтом социологии парламентаризма. Приводя в своей газетной колонке в начале октября очередной сравнительный анализ, директор Института Нузгар Бетанелли указывает на случившиеся в последние дни два полярных события в экономической жизни России: резкий скачок цен, который сразу делает нищими многих уже сегодня, и начало раздачи приватизационных ваучеров, которые обещают сделать богатыми всех, но… завтра. В итоге число тех, кто не выдерживает либерализации цен, заметно возросло: с 37 процентов (17 сентября) до 43 процентов (1 октября). Подобные всплески социального отчаяния были зафиксированы и ранее — в январе и в марте текущего года, но все остальное время этот показатель не превышал 34–37 процентов.