Звездные часы и драма «Известий»

Мне было задано несколько вопросов, которые в стенограмме не прописаны — были плохо слышны. Один вопрос понятен, цитирую его вместе с ответом:

— Две недели назад вы сказали, что не собираетесь баллотироваться на пост главного редактора. Где то открытие, которое заставило пересмотреть ваше решение за эти две недели?

— Открытие простое. Меня возмущает и все сильнее угнетает то, что стало с редакцией. Я понял, что должен участвовать в изменении ситуации к лучшему.

Напомнив после речей кандидатов залу, что голосуем только завтра, Феофанов сказал:

— Впереди у нас ночь и большая часть завтрашнего дня. Всем нам есть о чем подумать. Любые выборы — это всегда немного божественный акт, простите. Это акт совести каждого человека. Сегодня я прошу всех с большой ответственностью подойти к нашим выборам, от них зависит очень многое в судьбе «Известий»… Ну а кандидаты у нас все достойные. Кто желает выступить?

Первым вызвался Плутник:

— Думаю, что ни я и никто другой из сидящих в этом зале не завидует будущему главному редактору. Дело прежде всего в атмосфере, возникшей в коллективе, и в состоянии самого коллектива. Я думаю, что это одно из самых плохих наследий, остающихся после ухода Игоря. Коллектив, оставленный в таком состоянии, — не лучшая характеристика главному редактору. Меня удивляет обилие претендентов на освободившийся престол. Мы все помним, что продолжительное время потому и пересиживал в трех должностях Голембиовский, что все считали, что нет ему альтернативы. И вдруг теперь мы видим, что альтернатива появилась — и не одна. Можно до бесконечности перечислять те негативные процессы, которые шли в коллективе, в частности то, о чем абсолютно правильно говорил Друзенко, — появился фаворитизм.

Сказав далее, что он видит несколько достойных кандидатур, Плутник отдал предпочтение моей фамилии. Положительно отзываясь обо мне, употребил и словосочетание «при всех его отрицательных качествах», но этих качеств не назвал, так что я остался в неведении, от каких недостатков мне надо избавляться. Мысленно признал: от очень многих. Но было сказано и кое-что лестное, особенно это:

— Он (то есть я. — В. З.) отличается крайне болезненным отношением к работе, к «Известиям», к репутации газеты — и доказывал это на протяжении четверти века.

Вторым и последним выступающим при обсуждении кандидатур был Эльмар Гусейнов. Он поспорил с Иллешем, заявив, что не все ранее уходившие из «Известий» должны вернуться. Назвал двух ушедших на большие заработки, чей возврат, по мнению Гусейнова, не способствовал бы закреплению лучших традиций «Известий».

Разогретые «инициативной группой» процедурные страсти отняли столько времени и сил, что больше не нашлось людей, желавших высказаться по той или иной кандидатуре или по всем вместе. Многие устали от переливания из пустого в порожнее и наоборот, а многим, как выразился Агафонов, «…было до лампочки все, что здесь происходит».