Звездные часы и драма «Известий»

Эпоха наших мудрых, всеведающих и безошибочных правителей на этой неделе пришла к концу. Отныне нами руководят люди, не застрахованные от ошибок. Мы начинаем чувствовать то, что во многих странах является естественным: личное, ничем не понуждаемое согласие со своими лидерами. Они — наши. Они руководят нами с нашего согласия, а потому всегда открыты для требований. Должны быть открытыми.

Президент России избежит требования, если он сам отменит свое решение о закрытии коммунистических газет. Решение закрыть их его недостойно.

Согласно указу, запрет на коммунистические издания носил временный характер, но снят был очень уж быстро. Мы не знаем, повлияла на это каким-нибудь образом наша публикация или нет, хотя имелось достоверное свидетельство, что она горячо обсуждалась в ближайшем окружении Ельцина. Но ее значение в глазах известинцев выходило далеко за рамки конкретного президентского документа. Статьей Надеина газета как бы заявляла всей власти и всему обществу, что для нее нет ни одной запретной темы, ни одного вне критики государственного чиновника, включая самого популярного в России.

1991 год 25 августа — 31 декабря

Новый главный, новая редколлегия

Мы сделали для себя рабочим днем еще и воскресенье 25 августа. В этот день выпускали последний, четвертый по счету номер без главного редактора. Голембиовский был наконец-то в пути — мы знали, когда его самолет прибудет во Внуково, послали за ним машину. Думали, что зайдет в редакцию, благо живет рядом, в соседнем переулке.

Рассматриваю сейчас этот номер (он шел на утро, датирован понедельником, 26 августа) и удивляюсь, каким он был маленьким, всего четыре полосы. Но зато каким масштабным по характеру и значению информации! Очень трудно было ее вбивать в эту небольшую площадь, экономили каждую строку.

Газетчики знают, как бывает нелегко найти важную новость, с которой можно открыть первую полосу. А здесь что ни событие, то сенсация.

Украина провозгласила образование самостоятельного Украинского государства.

Россия признала независимость Латвии и Эстонии.

Горбачев сложил с себя функции Генерального секретаря ЦК КПСС.

Лукьянов допрошен в Кремле.

Президент Буш: СССР стремительно продвигается к демократии.

Великобритания и Италия за полное членство СССР в МВФ и МБРР.

Здание Ростовского обкома партии опечатали казаки…

Прочитываю, вернее — перечитываю номер и снова отдаю должное всем, кто в те эпохальные дни вкладывал в родную газету свое журналистское мастерство и всю свою патриотическую душу. Утром в понедельник часть тиража — 10 тысяч экземпляров — были розданы москвичам бесплатно прямо у входа в «Известия», рядом с которым и вход в метро. Многие хватали по несколько экземпляров, целыми пачками.

Голембиовский в редакцию не зашел и не позвонил. Может, не прилетел? Уже в десятом часу вечера, когда номер практически был готов, Друзенко не выдержал — позвонил ему домой. Ответила Аня, сказала, что все в порядке, Игорь прибыл, вот только устал, хотел бы отдохнуть. После минутной паузы трубка перешла к Игорю, и он позвал нас к себе — Друзенко, Надеина, меня. Мы пробыли у них часа два. Шли в гости с веселым настроем, он витал и в начале встречи, когда на стол были выставлены вино, водка, виски. Но вскоре общение приняло сугубо деловой характер. Говорили о главном — что будет в стране, что должно быть на страницах газеты, в редакции? Игорь выглядел действительно уставшим, сказывались перелет, разница во времени с Японией — там уже наступало утро. Но, наверное, не только поэтому он не излучал особой радости в связи с нагрянувшей переменой в карьере. По всему тому, что и как говорил, было видно, что он осознает, какой нелегкий груз ответственности ложится теперь на его плечи.

Утренняя планерка на следующий день собрала чуть ли не столько же народу, сколько было на выборах главного редактора. Игорь вошел последним — все зааплодировали, он улыбкой, кивком головы приветствовал зал. И уже усевшись в кресло, раньше знакомое только как председательское на летучках, а отныне для него — постоянное, произнес фразу, надолго запомнившуюся многим: