Звездные часы и драма «Известий»

Особо важным номенклатурным атрибутом всегда смотрелась в «Известиях» правительственная связь с ее массивными аппаратами цвета слоновой кости и ввинченными в них стальными гербами СССР. Не спешили мы расставаться с этим атрибутом. Сохранились телефонные списки редакции 1992–1997 годов, в которых я насчитал семнадцать (!) «вертушек» с пятизначным набором, — такими были номера второй правительственной связи. В кабинете главного редактора стоял еще и аппарат первой, более высокой правительственной связи — для чиновников уровня министра. А еще здесь находилось то черное устройство, которое хотя и напоминало о себе крайне редко, но постоянно свидетельствовало о высочайшем государственном доверии к хозяину кабинета. Это был исключающий возможность прослушивания аппарат ВЧ — высокочастотной телефонной связи, по которой только и можно вести сверхсекретные разговоры. «С кем и о чем ты проявляешь бдительность по ВЧ?» — спросил я однажды Игоря. «Последний раз, — ответил он, — снимал трубку дней десять назад. Звонил Полторанин, звал на обед». Кабинет министра Полторанина находился на другой стороне Пушкинской площади.

Ну и конечно, нельзя не сказать о том «анахронизме» в «Известиях», который у отечественных коллег вызывал немалую зависть, у иностранных — искреннее удивление, а иногда и плохо скрываемую усмешку. Это едва ли не рекордное на планете обилие недвижимости на одну журналистскую душу.

В отличие от редакций зарубежных газет, где рабочие места большей части журналистов находятся в одном помещении, у нас было все иначе. Когда в 1977 году мы въезжали в это здание с окнами на улицу Горького (нынешнюю Тверскую), лишь немногих корреспондентов рассадили по двое в одной комнате, остальным выделили отдельные кабинеты — спецкорам, редакторам отделов и их замам, политическим обозревателям, заместителям главного редактора. Чем выше была должность, тем больше доставался кабинет. У главного редактора он вообще необозримый, в 166,4 квадратных метра, с персональным санузлом, отсеками для приема пищи, отдыха, для секретаря. Второе место по площади занимал мой (ответственного секретаря) кабинет — 60 квадратных метров, в 7,5 раза больше моего домашнего кабинетика, служившего еще и спальней и казавшегося мне идеальным местом для работы за столом. Правда, в этом семейном уголке я не проводил заседаний, но для них достаточно было бы площади и втрое меньшей, чем располагала моя должность.

Сильнейшее впечатление производил на гостей огромный Круглый зал — амфитеатр для собраний, летучек, кинопросмотров, встреч со знаменитостями всех мастей от политиков до спортсменов. Вряд ли в какой другой редакции была такая, как у нас, гигантская и оборудованная всем необходимым библиотека, насчитывающая около ста тысяч названий книг, включая и всевозможную справочную литературу. Здесь же хранились подшивки «Известий», начиная с первого номера от 13 марта 1917 года, и регулярно пополняемые подшивки основных центральных, республиканских, областных газет СССР.

Кроме общей столовой и буфета для комсостава работали кафетерии на втором и седьмом этажах. Имелась у нас и своя парикмахерская, постоянными клиентами которой бывали в разные годы два главных редактора — Алексеев и Голембиовский. Само здание вобрало новейшие на момент его строительства энергетические и сантехнические устройства, системы кондиционирования, вентиляции и пылеудаления, внешней и внутренней телефонии, пневмопочту. Для его отделки было использовано обилие мрамора, дорогой мозаики, сияющего паркета. Вся мебель заказывалась в Финляндии: удобные стулья и мягкие кресла, большие столы, вместительные шкафы… Прошедшие после новоселья пятнадцать лет поубавили лоска, но небывалый в журналистских сферах простор и комфорт для известинцев сохранились.

Когда Голембиовский включился в начатый Эллой Меркель разговор о машинах, органично всплыла и тема кабинетов. Сказав, что мы используем свое здание поразительно неэффективно, Игорь сообщил, что он считает нужным принять решение, которое «вызовет неудовольствие и напряжение»:

— Постараемся сделать все с наименьшими издержками, но принцип будет такой: право работать в отдельном кабинете будет исключительным. В больших комнатах придется сидеть, возможно, по три человека, это не очень приятно, но, к сожалению, на это идти нас заставляет жизнь, а не прихоть. Надо это сделать спокойно, учитывая интересы всех.