Звездные Раны

– Здесь не надо думать… Здесь можно просто жить. И чувствовать себя человеком. – Он поднял голову. – Смотри, звезды над головой, Млечный Путь. Нет, сейчас не видно, но они же есть!.. Вот стою здесь и радуюсь: я – человек! Смотри, какой я большой, огромный человек!

– Вижу, полтора центнера сала…

– Не издевайся, теперь это не действует… Я стал неуязвимым. – Он повернулся с нехорошим блеском в глазах. – Потому что я здесь стал верующим!

– Ты же был верующим…

– Я понял тайну этого места. Здесь каждый обретает то, что ищет. Или то, что утратил. Я же видел, ты ночью вернулся с женщиной. Даже спрашивать не стану, кто она. Потому что знаю, кто…

Зимогор понял, что это вовсе не капризы сытого, избалованного, из грязи в князи попавшего человека.

– Понимаешь, я устал быть маленьким человеком, – признался Конырев. – Что бы я ни сделал там – все равно маленький. Меня совсем не видно, я пыль… Мои связи и знакомства? Они не возвышают – просто-напросто оскорбляют, унижают, потому что за них плачу деньги. Дружба с сильными мира сего за деньги!.. Я устал дрожать за свою жизнь, за жизнь близких. Телохранители? Но от них устаешь еще больше, потому что эти мордовороты делают тебя еще меньше. И ни от чего не спасают… Я устал молиться Богу. Устал просить его: дай, пошли, помоги!.. Как это мерзко – клянчить! Бог дает! Еще как дает, когда его просят… Дает деньги, много денег, посылает удачу, помогает в борьбе с конкурентами, например. А человек от этого становится еще меньше! Дает и растирает тебя в пыль! Ты еще хорохоришься, распускаешь перья, а тебя нет. Божьи услуги – самые дорогие услуги. И не потому, что за них надо платить бабки священникам и церкви. Хорошие бабки! Не потому. Телохранители обходятся куда дешевле… Зимогор, я скажу тебе вещь страшную, богохульную: Бог не охраняет душу. Тот, которому я молился, приносит благо для живота моего, но не дает ни радости душевной, ни покоя. А я этого у Бога просил! Все остальное сам найду, заработаю, достигну. А он мне валит одного золотого тельца!.. Может, потому, что в главной молитве уже все заложено: дай хлеба насущного, прости долги наши?.. А может, я чужому богу молился? А, Зимогор?

– Я не знаю, в какую ты церковь ходил, – проговорил Олег, хотя Конырев в общем-то ответа не требовал, больше говорил для себя, размышлял вслух.

– Вот она, моя церковь теперь. – Шейх осмотрелся и облегченно вздохнул. – И ничего не нужно просить. Все приходит само. Хлеба не надо, могу травкой питаться, орешками, ягодами, мне на пользу.

– Если бы не знал тебя, можно подумать, ты сошел с ума.

– Спасибо, Зимогор…

Черный от угля и сажи, в прожженных брюках и почему-то босой, он пошел к маскировочным сетям и чудом не столкнулся с Ангелом – разошлись в полуметре друг от друга, – и страж секретов даже не взглянул на него, вероятно, приняв за рабочего партии.

Зимогор встрепенулся, когда увидел, как работяги потащили первые ящики с керном в вертолет. Потом заметил, что Ангел, выйдя из тепляка буровой, пожал руку Гнутому – вроде бы о чем-то договорились… Олег зашел в конторский вагончик, где начальник партии перетряхивал в сейфе бумаги.

– Вы зачем мою избушку заперли? – встретил он вопросом. – Попасть не могу! А там должны быть бумаги… Дайте ключ!

– Не дам, – сказал Зимогор.

Ячменный от неожиданности замер с протянутой рукой.

– То есть как не дадите?.. Там бумаги, журнал радиационного контроля…

– Там сейчас находится моя жена.

У начальника участка отпала челюсть. Он встряхнул головой.

– Олег Палыч, какая жена?.. Вы, может, отдохнете, пока Аквилонов не прилетел?

– Обязательно, Ячменный. Еще успею. И отдыхать буду долго. Ты среди начальства повертелся… Доложи обстановку.

– Я вас провожу, – заспешил начальник участка. – До избушки… И по дороге расскажу…

– Добро, пошли! Только задами, чтоб на глаза не попадаться.

– Пока не ясно, как развивается обстановка, – прикрывая собой Зимогора, стал докладывать Ячменный. – Ангел забрасывает невод, устроился возле буровой, допрашивает мастеров поодиночке. У Менухова спину прихватило, спрашивал, нет ли тут какого-нибудь целебного источника… Кстати, про вас спрашивал.

– Обойдется…

– Иван Крутой сюда летит…

– Ты мне скажи, как Ангел себя чувствует?

– Как?.. Землю копытом роет. Наконец-то и ему пища нашлась…

– Со здоровьем у него в порядке?

– Цветет и пахнет…

– Плохо… Не разроет про песочек? – после паузы спросил Зимогор.

Ячменный отрицательно помотал головой.

– Нет, не должен… Ну, если только Гнутый – самоубийца… А он не похож, зубы растут. Величко нет… А больше песочка никто не видел.

– А про пляски в хороводе?

– Про пляски Ангел не поверит. Если даже кто-то проболтается случайно, – убежденно заверил начальник партии, – для него это не аргумент. Если напились халявного спирта, чего бы не поплясать? Тут все естественно… За одного боюсь, не нашего… Есть один человек, который видел наши танцы. И вообще он все видел… И может вломить нас Ангелу с потрохами!

– Кто это?..

– Мусорщик. – У Ячменного задергались левая щека и веко, будто стал подмигивать. Зажал ладонью пол-лица – не помогло…

– Мусорщик не сдаст.