Звездные самураи

Он относится ко мне как к врагу, подумал Хайден. Куда же делся тот черный юмор, которым он всегда отличался? Даже пребывая в самом мрачном расположении духа, он всегда был способен на шутку. Таким как сейчас я его еще никогда не видел. Чего стоят одни эти мертвые глаза и то как по-волчьи он обращается со своими товарищами. Может это жалкое метракоровское звание так изменило его?

— Так ты выходит теперь полный лейтенант, да? — спросил он после того, как отключился главный двигатель и появилась возможность перевести дух.

— Как видишь.

— Слушай, Барб, а как там мой отец? Успел «Шанс» проскочить в Два-Девять?

— Отец? — фыркнул Истман. — Нету у тебя никакого отца.

Хайден почувствовал как у него внутри все сжалось.

— Что случилось?

— Да нет, все в порядке, он жив. Плохого же ты мнения о его проклятом таланте. Он не только пробрался в Каноя-Сити во время оккупации, он еще и вырваться оттуда сумел. Все-таки он мужик что надо. Да и боец крутой. Круче чем ты можешь себе представить. Но ведь ты все равно считаешь и его жизненные цели и всю его философию чепухой. Так может и справедливо, что он думает о тебе то же самое.

Хайдена захлестнуло чувство облегчения. Самураи ошибались. По сравнению со смертью бесчестье было просто ерундой. Какое право имеет один человек судить другого? Особенно такой человек как Эллис Стрейкер? Он подчас просто невыносим, вечно груб и постоянно вынашивает какие-то планы. Но, как сказал адвентерский пророк, пусть бросит в грешника камень тот, кто считает себя безгрешным. Вслух же он спросил:

— Отец отрекся от меня, да? И объявил об этом во всеуслышание?

— Именно так, черт меня побери! И рассказал об этом всем до единого. Теперь все знают, что ты трус, вор и лжец. Человек, который в одиночку сумел погубить всю систему Осуми. Человек, подаривший ее каньцам.

Он вздрогнул и неожиданно почувствовал, что у него пересохло в горле. Он вдруг понял, что больше не испытывает казавшегося ему всеобъемлющим и застилавшего глаза страха перед отцом. Теперь же этот страх отступил и Хайден понял, что способен трезво оценивать качества отца. Он сказал:

— Все как раз наоборот — это мой отец вор и лжец. Он все обращает во зло. Он, конечно, поносит меня громко и умело, но теперь я понимаю в чем дело. Просто его пси-талант начал скисать. Когда-то он действительно был крутым человеком, даже более великим, чем я себе представлял, но талант перерос его. И теперь уничтожает его изнутри.

— Тебе просто обидно, Хайден Стрейкер.

— А ты относишься к нему, как и все остальные! Он ослепил тебя. Ты просто никогда не видел неприглядных сторон души Эллиса Стрейкера. Разве ты не знаешь, что все кто был близок к нему рано или поздно умирали? Большая часть его экипажей. Две жены. Обе дочери. А ты думал, откуда идут все его чудеса? Да он уже использовал пси, которого другому хватило бы на четыре жизни. И тот ненасытный аппетит, который он называет талантом, пожрал бы и меня, если бы я не воспротивился этому.

— Конечно, ты просто сбежал. Побоялся плыть по течению. Не смог как мужчина встретить судьбу лицом к лицу.

— Я просто не хотел плыть по его течению. Потому что на самом деле это водоворот, который непременно засосал бы и меня. Я сделал то, что считал нужным. Я последовал зову собственного пси и поступил так как считал правильным. И все это совершенно осознанно. Будь у меня такая возможность, я сказал бы то же самое прямо ему в глаза.

Истман хмыкнул.

— Хотелось бы поприсутствовать при этом.

— А где он сейчас, Барб?

— Не знаю. Но даже если бы и знал, то тебе бы не сказал ни за что.

Хайден сделал вид, что не заметил этой ремарки.

— А как там Аркали? Ты наверное ее помнишь — дочка Джоса Хавкена. Не знаешь, случайно, с ней все в порядке?

— Она на Бейкере. В порядке. По крайней мере физически.

— Слава пси! — он потер лоб. — Да, слава пси!

Истман окинул его презрительным взглядом.

— Правда не могу сказать того же самого о ее душевном состоянии. После того как ты сбежал, она сама не своя.

В голове у Истмана все смешалось. «Он еще спрашивает, помню ли я дочку Джоса Хавкена! Черт побери, да я все время только о ней и думаю. Господи, Стрейкер, и надо же было тебе появиться! Здесь. Сейчас. Как раз тогда, когда мы только-только начали сближаться. Как раз тогда, когда я начал потихоньку восстанавливать наши с ней отношения. И почему только этот разряд не сжег тебя на месте!

Помню ли я ее?