Звездные снайперы. Сталинград XXII века

Вопросительно глядя на Курта, провожу пальцем по горлу. Немец согласно кивает. Решение принято. Сосредотачиваюсь, набираю полные легкие воздуха и медленно выдыхаю. Вспоминаю, как стоят чужаки, мысленно представляю, кого из них сниму первым, а кого вторым. Мне кажется, что должно получиться. Сердце стучит ровно, я готов. Пора.

Два еле слышных в наушнике щелчка выстрелов, и оба стража валятся на пол. Готово! Быстро подбегаем к двери и осматриваемся. Массивная металлическая дверь без каких-либо хитростей открывается большим штурвалом. Такие двери в наше прежнее время устанавливали в бункерах и на кораблях. Войти в нее труда не составит. Теперь самое время связаться с Дроновым и объяснить ему ситуацию.

— Командир, в секторе «Р-22-478-ВС» сняли двух тварей, охранявших дверь. За ней помещение.

— Вижу на «радаре», — подтверждает Дронов.

— Мы с Куртом думаем, что неплохо бы туда заглянуть.

Повисает пауза. Без сомнения, Дронов понимает, что за дверью может оказаться все, что угодно. Рисковать нами он не хочет.

— Командир, — настаиваю я, — мы аккуратненько.

— Добро, — наконец, отзывается Дронов. — На рожон не лезьте. Мы идем к вам.

Дверь плотно закрыта, но не заперта. Тяжелый штурвал легко крутится влево до упора, и дверь поддается, открывается, лишь еле слышно скрипят петли.

Рядом в напряжении застыл Брюннер, готовый открыть огонь при первых признаках опасности. Еще недавно, в сорок третьем, он бы вышиб мне мозги, окажись я в перекрестии его прицела, а сейчас, не задумываясь, будет прикрывать мою задницу ценой собственной жизни. Я в нем уверен.

Изнутри помещения льется слабый свет, и я откидываю забрало шлема. В нос ударяет кислый запах сырости и какой-то странный, неприятный душок. Точно определить его не могу, похоже на вонь стухшей рыбы, только чуть тоньше. Чем шире становится щель, тем сильнее запах тухлятины.

Пока я тяну на себя тяжелую дверь, Курт заглядывает в помещение и цепенеет. С его губ слетает тягостный шепот:

— Ох, Иесусе…

Я не вижу, что немец узрел внутри, но это явно повергло его в шок. Вскидываю винтовку и присоединяюсь к нему.

— Что у вас там?! — шуршит в наушниках голос Дронова.

Я стою возле Брюннера, не в силах произнести ни слова.

Глава 6

Первая мысль, что я попал в огромную мясную лавку, где вповалку под потолок громоздятся неосвежеванные, покрытые бурой шерстью туши. И только через мгновение соображаю, что передо мной свалка тел чужаков. По самым скромным прикидкам тварей здесь валяется больше двух сотен. Без своих ядовито-зеленых панцирей они походят на скопище сдохших крыс. Панцири и шлемы лежат вдоль стен.

Сперва мне кажется, что чужаки мертвы, но потом замечаю, что они дышат. Их поросшие шерстью грудные клетки равномерно вздымаются. Твари спят! Вот так, сгрудившись единой массой, тесно прижавшись друг к дружке, они отдыхают. Мы-то думали, что они не знают ни сна, ни отдыха, и тут нате вам!

Я сдвигаю забрало, закрывая лицо и нажимаю на шлеме кнопку видеотранслятора:

— Командир, тебе видно?

Теперь и Дронов может наблюдать все, что видим мы с Куртом. И впечатление на него это производит не менее шокирующее, чем на нас.

— Эт-т-то что такое?! — вырывается у него, и я хрипло поясняю:

— Опочивальня чужаков.

Брюннер стоит рядом, жестом показывая мне, что лучше отойти и закрыть дверь, пока никто из тварей не проснулся. Словно сомнамбула я делаю шаг назад, и Курт аккуратно прикрывает дверь.

— Глазам своим не могу поверить, — произносит он.

— Тепленькие, прямо на блюдечке, — совладать с чувством омерзения после увиденного не получается. — Давай рванем их.

В разговор вмешивается Дронов:

— Парни, вы случаем не забыли об основной цели?

— Командир, но тут такой шанс, — пытаюсь настоять на своем.

— Чагин! — Дронов повышает голос. — Наша задача: произвести разведку центрального сектора и выяснить, что там происходит.

— Но мы сразу прикончим две сотни тварей, — возражаю я. — Оно того стоит, разве не так?

— Леша, я прекрасно понимаю твое желание перебить их, — Дронов смягчается, он уже не приказывает, а скорее уговаривает меня. А заодно и себя. По интонациям его чувствую, что в его душе тоже зародились сомнения насчет выбора цели нашего рейда: — Если рванем это скопище, сбегутся остальные, и их будет очень много. Основное задание окажется под угрозой, да и сами тогда не выберемся.

— Такой шанс, — с сожалением вторит мне Брюннер. — Две сотни чужаков за раз…

— Нет, — жестко прерывает его Дронов. — Возвращайтесь.

Ослушаться Дронова мы не можем. К тому же в его словах железная логика, тогда как мы опираемся исключительно на эмоции. На то он и командир, чтобы исходить прежде всего из холодного расчета, а не переполняющих чувств. Ничего не поделаешь, нужно возвращаться к группе.

Но судьба распоряжается иначе, внося свои коррективы в наши действия. Не успеваем мы сделать и пяти шагов, как дверь с шумом распахивается, и из нее выскакивает чужак.