Звездные судьбы (Исторические миниатюры) (СИ)

Но влияние Григоря Александровича на императрицу оставалось незыблемым. По утверждению английского посла в Санкт-Петербурге, оно было даже "еще сильнее, чем когда-либо". Теперь фавор Потемкина во вногом зависел от реакции европейских дворов и она не замедлила проявиться.В 1776 году австрийский император Иосиф II, желая угодить Екатерине, возвел Потемкина в княжеское достоинство Священноримской империи. Маленькая, но интересная деталь: незадолго перед этим событием тот же император отказался дать этот титул двум собственным министрам, за которых, кроме того, просила его собственная мать - вдовствующая императрица Мария-Терезия. Одновременно Григорий Александрович был назначен новороссийским генерал-губернатором. И... венчанным мужем Екатерины. Тайное бракосочетание состоялось в Москве в самом начале 1775 года, причем об этом писали многие историки, как зарубежные, так и российские. Венчание происходило в храме Вознесения на Большой Никитской улице. В связи с этим понятны бесконечные хлопоты Потемкина, который с помощью архитектора Василия Баженова хотел перестроить церковь в величественный собор. Смерть светлейшего помешала этим планам собор достраивался уже при императоре Николае I. Доказательства брака имелись в архиве Энгельгардтов - потомков любимых племянниц Потемкина - и до революции хранились в Казанском университете. Другие документы были уничтожены Елизаветой Ксаверьевной Воронцовой - дочерью Александры Энгельгардт, в замужестве - княгиней Браницкой.

Ровно через год после этого события Григорий Александрович, не без раздражения наблюдавший за восходившей звездой Завадовского, испросил у императрицы разрешения на неопределенное время покинуть двор. И почти немедленно получил его, причем Екатерина проявила великолепную выдержку:

- Ты уж надолго-то не покидай нас, - сказала при всех на прощание.

Потемкин уехал, а новый фаворит спешно стал обживать его дворцовые апартаменты и искать поддержку у многочисленных врагов светлейшего. Одним из немногих, отвергнувших эти авансы, был... Григорий Орлов:

- Рано радуешься, - предупредил он Завадовского. - Думаешь, тебе замены не найдут? Ошибаешься: где взвод побывал, там и батальону место сыщется.

Обиженный Потемкин, отъехав от двора, сообразил, что от Екатерины-то он уйти может, но кто же без него задуманные дела совершать будет. И с ролдороги вернулся. С грохотом растворил двери в парадную залу во время "Большого приема" и появился перед императрицей и придворными во всем блеске своих регалий. Непобедимый. Незаменимый.

- Ты звала, матушка? - обратился к Екатерине. - Так вот я, приказывай.

Императрица молча сошла со ступенек трона и, подав Потемкину руку, удалилась с ним в свои покои. И там обняла:

- Вернулся, единственный мой...

Что правда, то правда: первым быть не мог, последним - не стал, единственным - остался. И, прервав интимные отношения с Екатериной, достиг таких высот, каких в истории немного примеров сыщется. Даже фаворитов императрица заводила с одобрения светлейшего, который отныне ревностно относился лишь к делам государственным, предоставив дела любовные молодым "охотникам". Только последний, Платон Зубов, был избран лично Екатериной. И вот это уже означало окончательное падение светлейшего. Но произошло это лишь пятнадцать лет спустя.

Сознавая свои заслуги, Потемкин понимал, что раболепствующая перед ним толпа придворных не имела даже отдаленного представления о его деятельности и низкопоклонничала лишь перед силой его блеска и богатства. Он для них был всего лишь "вельможей в случае", каковыми были и Васильчиков и Завадовский. Никого не интересовало, почему Потемкин "попал в случай", каждый судил об этом в меру своего воображения.

Потомки недалеко ушли от его современников, и большинство из них отмечало и отмечает лишь пятна, бывшие на этом солнце, тем более, что официальная историография, вплоть до событий 1917 года, всячески старалась обойти вопрос о фаворитах великой императрицы, как бы их вовсе и не было, и посему до небес превозносила заслуги всех, кто попадал к ней "в случай". С тем большим наслаждением историки и литераторы кинулись оповещать публику о "шалостях" матушки-Екатерины и о том, что все её фавориты - без исключения! - были лишь пустоголовыми призовыми жеребцами-производителями. Хотя известно, что, шарахаясь из крайности в крайность, правды не получить, и все же...