Звездные судьбы. Исторические миниатюры

К тому времени за баронессой Дюдеван в Ноане прочно закрепилась слава необычайно умной женщины, и она могла позволить себе это маленькое развлечение. Совесть её была чиста: физически она супругу не изменяла. Развязка наступила со второй беременностью. Отцовство описывали некоему Стефану де Грансань: человеку наполовину чахоточному, наполовину безумному. Супруг Авроры предпочел признать родившуюся дочь своей. Обиднее же всего было Орельену де Сезу: ведь он лишь регулярно получал Авроры письма о красоте лунного света и прелестях философии Монтескье. И не более того. «Нежная дружба» мгновеHHO рухнула. Мужья иногда предпочитают ничего не знать, отвергнутые же любовники не прощают ничего и никогда. Именно Орельен де Сез первым заговорил о безумном распутстве баронессы, поскольку был лишен возможности похвастать своим блаженством.

Тем не менее все это лишь гипотезы. Факты появились позже, когда на одном из пикников Аврора встретила очаровательного, хрупкого девятнадцатилетнего блондина Жюля Сандо, до безумия влюбившегося в прекрасную владелицу Ноана. Покорила его, правда, не столько женская красота, сколько мощный интеллект и сильный характер Авроры. А сама она была захвачена скорее материнским, нежели иным чувством: «малыш Сандо» полностью олицетворял собой её мечты о Прекрасном Принце — ребенке и возлюбленном одновременно.

Провинция посмотрела сквозь пальцы на связь своей «тигрицы» с юным парижанином. Но то, что осенью владелица Ноана бросилась вслед за своим любовником в Париж, было неслыханно! Но будущая Жорж Санд плевать хотела на провинциальных кумушек: в ней проснулась кровь прадеда — неукротимого маршала Мориса Саксонского. Она оставила мужа, детей, доброе имя и отправилась в Париж. Как она думала, к Жюлю Сандо. Как оказалось, к бессмертию.

В своем багаже Аврора привезла роман «Эме», написанный ещё в Ноане. Любовники нуждались в деньгах. Но роман был отвергнут. Тем не менее Авроре удалось проникнуть в журналистский мир Парижа и начать зарабатывать какие-то гроши. Чуть позже она протащила за собой Жюля — и её, и его сгатьи подписывались любовниками: Ж. Сандо. Так был подписан и первый роман «Роз и Бланш», который удалось «пристроить». Затем Аврора уехала в Ноан, к детям. В Париж она вернулась с дочерью Соланж и очередным романом под названием «Индиана».

Жюль был потрясен: любовница явно превосходила его в том, что касалось литературного дара. Как честный человек, он отказался подписывать произведение, к созданию которого не имел никакого отношения. Аврора упорно отказывалась подписываться женским именем, будучи маниакально уверенной в том, что это обречет роман на провал. Наконец, нашелся компромисс: Жорж Санд. С этого дня она ставила в мужской род все прилагательные, которые относились к ней.

Роман имел головокружительный успех. А у Жорж Санд был уже готов ещё один — «Валентина» — и несколько прелестных повестей. «Малыш Сандо» почувствовал себя униженным как писатель:

«Ты хочешь, чтобы я работал, мне тоже хотелось бы, но я не могу! У меня нет, как у тебя, стальной пружины в голове! Ведь тебе стоит только нажать кнопку, как сейчас же действует воля…»

Запомните эти пророческие слова. Именно в этом будут упрекать Жорж Санд все её мужчины без исключения. Не в неверности, не в холодности — в чрезмерной работоспособности! Не ищите логику, это бесполезно. Но факт остается фактом: мужчины появлялись в её жизни и исчезали, а неизменными оставались двадцать страниц «ежедневного урока». И так — до последних дней жизни. Какой мужчина способен простить такое? Или хотя бы понять?

Связь с Сандо продолжалась, хотя явно тяготила уже обоих. Прежде всего, Санд, которую начал раздражать постоянно утомленный, хнычущий, болезненный Жюль. И тут вмешалось Провидение, которым критики вечно попрекали Жорж Санд: на одном из званых вечеров она познакомилась со знаменитой актрисой того времени Мари Дорваль и её другом Альфредом де Виньи, открывшими для вчерашней провинциалки новый мир богемных кругов Парижа. И Жюль оказался лишним. Аврора, апатичная в повседневной жизни, могла быть по-мужски беспощадной, принимая окончательное решение.

Сама же она нашла утешение… нет, не в объятиях очередного мужчины: написала роман «Лелия», практически автопортрет. О женщине, пытавшейся найти счастье в физической любви и потерпевшей полное фиаско. В романе содержится поразительное наблюдение: Дон Жуан шел от женщины к женщине, потому что ни одна из тысячи и трех не дала ему счастья. Лелия шла от мужчины к мужчине, потому что ни один них не доставил ей даже удовольствия.

Книга вызвала бурю негодования. Столько шума было из-за того, что героиня романа не способна испытывать блаженство в мужских объятиях! А все дело в том, что Жорж нарушила правила игры: женщина обязана его испытывать, по крайней мере, с любимым мужчиной. А тут — полное безразличие.