Звёздные войны (рассказы)

Чем дальше, тем чаще Вейдер вспоминает своего бывшего мастера и сравнивает с нынешним. Сравнение явно не в пользу Палпатина. Ситх жесток, коварен, и держит своего ученика под каблуком. О, он дал Вейдеру власть, вот только она эфемерна. На шее ситха – невидимый ошейник, он больше раб и слуга, чем ученик, и его свобода ограничена. Все, что у него есть, принадлежит не ему, это собственность императора, и Вейдер с отчаянием гоняет повстанцев, терроризирует подчиненных, наводит порядок в меру своего разумения, и понимает, что все летит в пропасть, потому что Сидиус сходит с ума, и все больше скатывается в откровенное безумие.

А потом наступает момент, когда шпионы приносят ему запись. На ней Оби-Ван Кеноби беседует с кем-то, и Вейдер жадно всматривается в экран. Джедай не выглядит потерянным или погруженным в депрессию. Он одет в дорогие одежды, в том же стиле, что носил годами, вот только цветовая гамма теперь другая. Он одет в черное и красное, и опытный взгляд ситха отмечает спрятанную броню и тяжесть складок, ухоженные волосы и бородку, блеск сейбера на поясе.

Оби-Ван флиртует, и его собеседники смотрят ему в рот, и Вейдер скрежещет зубами от зависти. Он отлично помнит, с какой легкостью Кеноби склонял на свою сторону людей и нелюдей, его называли Переговорщиком не просто так, умение, которое его ученик так и не смог освоить.

А потом вселенная ситха разваливается на куски, когда Кеноби поворачивается и подмигивает прямо в камеру, весело блестя золотыми глазами.

От стены отделяется тень, становясь за левым плечом мужчины, это юноша, насколько можно понять, ведь плащ скрывает фигуру и лицо, Вейдер смотрит, как они уходят – мастер и ученик, и неслышно воет в своем разуме, вспоминая себя… Как он когда-то стоял за плечом мастера и не боялся, что за недостаточно почтительную мысль ему открутят голову.

Это насмешка и изощренная месть, ведь понять, где и когда была сделана запись – невозможно.

Вейдер долго бушует, сравнивая себя и его – и сравнение не в пользу ситха. Мужчина раз за разом просматривает кадры, душа в себе ревность, когда видит благосклонные взгляды Кеноби на своего ученика, и неподдельную почтительность юноши. Сейчас ситх отдал бы все, чтобы очутиться на его месте, и в конце концов наступает момент, когда он делает то, что не делал годами – проверяет узы силы, соединяющие его с Кеноби.

Мужчина сам не понимает, на что надеется, пытаясь сшить тонкие порванные нити в единое целое, и протянуть их туда, где находится его бывший мастер. И когда ситх корчится в агонии под молниями, в очередной раз попав под горячую руку Палпатина, в бреду ему мерещится, что лопающейся от жара кожи касаются прохладные ладони, дарующие утешение.

Он не знает, реальность это или иллюзия, или он просто сошел с ума, как Сидиус, но однажды ловит себя на том, что отдает приказ вычеркнуть Кеноби из розыскных листов.

Время идет, безумие Сидиуса прогрессирует, империя разваливается на части, Альянс расшатывает государство, а Вейдер в полном отчаянии слышит смех Императора, с наслаждением отдающего приказ «База Дельта Ноль», потому что прошел слух, что на этой жалкой планетке прячется магистр Кеноби.

Императору плевать на население и прочие несущественные мелочи, он ненавидит Оби-Вана, словно удачливого конкурента, и Вейдер, холодея, поднимает голову.

Он не хочет убивать Кеноби, в его воспаленном разуме Оби-Ван является частью прекрасного прошлого, светлым воспоминанием, тем более желанным, что является недостижимым. И тогда ситх зажигает клинок, поднимаясь с колен.

Потом, когда он лежит в защищенных палатах под присмотром врачей, вновь вырвавших его из лап смерти, мужчине кажется, что его старый мастер сидит рядом, проводя ладонями по его лбу и плечам, даруя утешение и понимание. И ситх чувствует себя живым.

Он не знает, увидит ли когда-нибудь Оби-Вана, но где-то в глубине души надеется, и это дает ему силы делать шаг за шагом, исправляя ошибки ныне мертвого Палпатина.

И кто знает, может однажды они встретятся.

3

Когда это происходит в первый раз, Вейдер валяется в бреду и почти ничего не соображает от боли. Он выныривает из беспамятства, ощущая дроидов и медиков, латающих его изувеченное тело, задыхаясь, хватая пересохшим горлом стерильный воздух предназначенной только для него медицинской палаты, хрипя и царапая металлическими пальцами поручни, сделанные из мандалорского железа.

Слух отказывается подчиняться, до него доносятся обрывки разговоров, тихая ругань и отрывистые команды специалистов. Тело дергается, настройки протезов сбиты и нервная система паникует. Сила бушует, заставляя обстановку дрожать, Вейдер ударяет кулаком слабо подчиняющейся правой руки по ложементу, кто-то что-то торопливо говорит, в вены втекает очередная порция какой-то химической дряни, призванной его успокоить, паника нарастает, но тут происходит неожиданное.

Прохладная мозолистая ладонь ложится на его лоб, отгоняя жар, еще одна – на грудь, и тихий голос шепчет прямо в уши:

– Дыши.