Звёздные войны (рассказы)

Он отворачивается, а торжествующая улыбка Сидиуса меркнет, когда он осознает маленькую странность… Вейдер спрашивает о своей супруге, но совершенно не интересуется судьбой ребенка. Впрочем, возможно это очередное проявление его странной логики?

Сидиус пожимает плечами, выбрасывая лишние мысли из головы, он победил, и Избранный склоняется перед ним, признавая Мастером. Легко и непринужденно.

3. Люк

Кеноби слушает, как завывает ветер за пределами его пещеры, и делает глоток. Алкоголь растворяется в его крови, молниеносно, не давая возможности опьянеть, но мужчина продолжает пить, утешая себя ложными надеждами.

Где-то там Беру качает малыша, успокаивая и напевая колыбельную, а Оби-Ван вспоминает слишком яркие для человека голубые глаза. В них пустота черных дыр и вечность.

У Люка Скайуокера золотые волосы, в завитках которых вспыхивают протуберанцы, он сияет, словно сверхновая, сжигающая своим светом все вокруг. За его спиной хлопают невидимые остальными крылья, их перья – это тысячи заточенных до неимоверной остроты лезвий, они звенят и гудят сейберами, сталкивающимися друг с другом в черноте ночи, и Кеноби отворачивается, не в силах видеть разноцветные вспышки.

Он скользит по песку, и все живое убирается с его пути, визжа на все лады от ужаса, тускены обходят ферму по широкой дуге, джавы никогда не воруют, и даже крайт-драконы, этот бич Татуина, никогда не появляются там, где живет Люк.

Он пытается дружить, но люди инстинктивно сторонятся, избегая его при малейшей возможности, и только Оби-Ван иногда скрашивает его одиночество… Джедай смотрит, как растет мальчишка, и страшится того дня, когда придет пора наставлять это существо. Хотя… Что он может сказать?

Сила поет вокруг Люка, она всегда с ним, она окутывает его коконом, разливается океаном… Тихим и спокойным. Там нет прячущихся в глубине чудовищ, как у Энакина, там не бурлит жизнь, там нет биения сердец… Кеноби страшится заглянуть в бездонную глубину, прозрачную, туда, где на дне лежат костяки, белоснежные, как первый снег.

Когда Беру и Оуэн погибают, Люк кричит, но не плачет. Его глаза равнодушные и чистые, как драгоценные камни, и Кеноби теряется, не зная, что сказать. Он выворачивает правду наизнанку, пытаясь найти хоть что-то, чем можно прошибить эту неестественно спокойную глыбу, мерно взмахивающую хрустальными крыльями, отблески которых слепят глаза. Ему кажется, что удалось найти верные слова, когда щупальца пробираются ему под кожу, впиваясь когтями, врастая, не отпуская, он чувствует их, когда стоит перед Вейдером, вдыхая запах гари, он надеется, что все это наконец-то закончилось, облегченно закрывая веки, не пытаясь уклониться от взмаха алого меча.

Он видит застывших в напряжении Люка и Лею, но не обращает на девушку внимания, она того не стоит, ведь Лея – копия матери, всего лишь человек.

И единственное, что смущает, это проблеск несоответствия – Люк кричит, протестуя, но ничего не делает, а потом щупальца вырывают джедая из его тела, когти держат слишком цепко, чтобы вырваться…

В улыбке Люка слишком много зубов и торжества, и совсем нет сочувствия.

И Кеноби вынужден наблюдать, как Скайуокер летит, парит, несется на истребителе сквозь хаос боя, как мерно взмахивают хрустальные и металлические крылья, стабилизируя полет, как машина скользит к намеченной цели, как взмывает вверх, он слышит ликующий вопль, а затем в космосе распускается огненный цветок, Сила наполняется болью и ужасом, смерти полутора миллионов людей рвут пространство на части, и Скайуокер хохочет, наслаждаясь каждым мгновением.

Кеноби плачет, не в силах видеть, как Люк окончательно сбрасывает с себя шелуху человеческой морали.

4. Люк и Вейдер

Вейдер стоит на мостике, глядя сквозь панорамное окно в черноту космоса, полную звезд. Офицеры ступают неслышно, словно тени, опасаясь нарушить его покой. Мужчина молчит, отпуская свою Силу, растекаясь океаном на сотни парсеков.

Щупальца танцуют вокруг него, исполняя невидимый окружающими танец, руки трогают звезды, перебирают трассы и гиперпути, крылья мерно взмахивают, поднимая и гася ураганы. Он полон гнева, сожалений, ярости и боли, вокруг него кружатся искры страха, оседая в сердцах окружающих.

Он ждет, и его губы растягиваются в нежной улыбке, когда разума касается чужая мысль.

Он делает несколько шагов, потом замирает, и когда двери распахиваются, ситх удовлетворенно кивает.

Люк Скайуокер идет к нему, гордо развернув плечи, и штурмовики сглатывают, их руки, сжимающие оружие, трясутся, а офицеры облегченно выдыхают, когда он проходит мимо.

Они встречаются на середине мостика, окруженные сотнями испуганных глаз, и одновременно склоняют головы, признавая друг друга.

– Отец.

– Сын.

Их крылья распахиваются, касаясь кончиками плеч друг друга, щупальца свиваются клубками, змеи в волосах Люка приветственно шипят, танцуя.

Они смотрят друг на друга – золотые глаза и голубые.